Шаманы крови и костей - [26]

  Жемчужины в золоте хитро подмигнули ему, мол, знаем мы, что ты думаешь, рхельский шакал.

  - Пойдем, - Шиалистан первым шагнул к двери.

  Черная дева послушно последовала за ним. Звуки шагов стали им спутниками. Где-то над головой регента раздавались предсмертные крики женщины. В перерывах между стонами боли, она жарко молилась Солнцеликой на эфратийском. Должно быть, хворь передалась рабыням, которые не успели сбежать. Регент быстро преодолел ту часть галереи, где голос умирающей был слышен больше всего, спустился по извилистой лестнице, что привела его в длинный трофейный зал. Шиалистан очень надеялся, что на его пути не встретиться ни одной живой души, но боги отвернулись от просьб рхельца.

  Первый страж - Шиалистан вдруг понял, что не помнит его имени - а с ним вместе - военный советник Фраавег. Оба дасирийца надрывали животы над какой-то шуткой, перемежая слова похабной бранью. Их будто вовсе не заботил ни покойник, лежащий всего в десятке шагов, ни появившийся рхелец. Фраавег что-то сказал Первому стражу, тот смачно треснул по эфесу меча и оба снова разродились смехом. Живии выступила вперед, но регент остановил ее. Сейчас ему меньше всего хотелось прикрываться женщиной, пусть бы и звалась она Черная дева. Проглотив неуверенность, Шиалистан поравнялся с ними, и откашлялся, нарочно громко и вычурно.

  - Шиалистан, наш славный регент! - Первым отреагировал Первый страж. Он отвесил поклон.

  Фраавег ограничился молчаливым кивком и ладонью у груди - простая вежливость, которой следовало уважит воина или кого-то из мелкой знати, но никак не человека, что заправлял делами в государстве.

  Шиалистану такая вольность пришлась не по душе. Пусть он теперь мелькая сошка в их глазах, но он по-прежнему оставался законным смотрителем престола. У этих ослов может быть на то иное мнение, но поклоны бить они обязаны, как говаривал дед. Чем ниже гнут спины, тем чаще помнят, кто их хозяин. Шиалистан жалел, что мудрого родственника нет рядом - дед, хоть и был в императорском замке желанной фигурой, держался особняком, лишь изредка навещая внука, в каждый свой визит щедро одаривая его мудростью, золотом и сплетнями. Но с назначением Фраавега их отношения ухудшились. Дед негодовал и недоумевал, как мог Шиалистан пустить себе за спину ядовитого гада, а регент не мог дать вразумительный ответ. Скажи он про шантаж дасирийца - пришлось бы говорить и об остальном. А в то мгновение, когда регент подсыпал порошок в кубок бывшего советника, он дал себе обещание - никогда и ни единой живой душе не признаваться в содеянном. Так он, по крайней мере, будет знать, что тайна умрет вместе с ним. И все же, несмотря на все предосторожности, Шиалистану то и дело чудился шепот в спину: убийца, убийца... "А если бы ты знал, что порошок принесет хворь - отказался бы от задуманного?" - множество раз спрашивал себя рхелец. И каждый раз не давал себе ответить.

  - Кто-нибудь из вас позаботиться о том, чтобы прибрать из-под ног мертвяков? - Шиалистан невольно потянулся подбородком, чувствуя себя недорослью рядом с дасирийцами. - А тебе, Страж, должно было с детства взять за привычку подтирать за собой. - Видя, что тот не понимает, о чем идет толк, пояснил: - У моей спальни выпотрошенная жертва твоей забавы валяется. Распорядись, чтоб прибрали, а то мне еда в глотку не лезет, когда кишки рядом смердят.

  - Я не раб какой-то, чтоб полы тереть. - Первый страж нахмурился. Слова пришлись ему не по душе, но он старательно делал вид, что его не пронять такими мелкими колючками.

  Но Шиалистан потешился и на его мигом скисшую рожу.

  - А я не свинья, чтоб жрать там, где нагажено, - осадил Стража Шиалистан. И как, к харстовой матер, его зовут?! Регент знал, что не следовало бы дразнить обоих таким тоном, но если он теперь склонит голову, тогда уж никто не станет гнуть перед ним свою. - Позаботься об этом, а я позабочусь о том, чтобы тебя не вздернули, когда боги отведут от Дасирии хворь.

  О чем подумал Первый страж, для Шиалистана осталось загадкой. Его лицо будто закаменело, но снова поклонился и вышел, чуть не налетев плечом на Черную деву. Регент видел, какими взглядами они обменялись, и положил себе не забыть обременить Живии какой-то заботой, а то она, чего доброго, ухватить за этот толчок как за повод вызвать дасирийца на поединок.

  - Как продвигаются поиски наследника? - Фраавег широко улыбнулся, облизав гниловатые зубы. Сукровица сочилась из трещин на вздутых деснах, и дасирийцу будто бы приходилось по вкусу то и дело смаковать ее кончиком языка.

  - А ты как думаешь? - шикнул на него Шиалистан.

  Фраавег выполнил свою часть уговора. Едва Шиалистан подписал указ о его назначении на место военного советника, дасириец рассказал, что затевает Фиранд Ластрик. Шиалистан был разочарован, узнав, как сильно продешевил. Какая ему помощь с того, что у Фиранда были какие-то письма от военачальника Шаама? Тех писем регент в глаза не видел, и не собирался верить на слово новому военному советнику. С другого боку - это была зацепка, пусть и мелкая. Таремец не собирался ею воспользоваться - так говорил Фраавег, его куда больше заботила предстоящая свадьба и торговый путь между Рхелем и Дасирийской империей. Свадьбу, впрочем, отложили до того часа, как кончится поветрие, и Фраавег всеми силами старался скрыть свою досаду. Дочка его гостила у Фиранда, как официально назначенная новая невеста, но недавняя смерть Яфы мельтешила над всей идиллией, будто черное знамение. Ластрики забыли о принцессе, как только появилась новая кандидатура, и, кто знает, не избавятся ли они от дочери Фраавега, стоит выискать кусок послаще.