Шаманизм - [43]

В поэзии все полно тайной: и ее божественная суть, и сам поэт, питомец горних вдохновений, о котором в своем сонете «Поэт» служитель музы М. И. Максимов сказал в прошлом веке:

Ты ключ таинственных путей

И сам есть тайна для людей:

Орган сладчайших песнопений,

Благих источник наслаждений,

Зерцало вечное страстей

И сердца, кормчего людей;

И свет божественных видений!

Поэзия, как и музыка, считалась во все времена божественной у всех народов, которые поклонялись слову.

Ее гармония святая

Из дивных звуков сложена;

В них блещет вечная весна,

Благоухает воздух рая,

– писал в сонете «Поэзия» В. И. Туманский в 1825 году, открывая божественное происхождение слова, даруемого высшими силами поэту.

Ликует сердце, ей внимая;

Все внемлет – дол и вышина;

Но мир не знает, кто она,

Сия певица неземная!

Перунам Зевсовым равны

С душевной пламенной струны

Поэтов сорванные звуки!

Им все отверсто: рай и ад,

Душа – сосуд живых отрад,

И сердце – кладезь хладной муки.

Поэт – особенный человек, не такой, как все, и мир его также особый. Поэт иначе чувствует, иначе думает, иначе воспринимает жизнь. У него иное видение жизни. Его словесная одаренность помогает выражать мысли, чувства и ощущения совершенно не так, как это делают простые смертные, а с высоты своего духа, вкладывая магию в звук и слог. Его предназначение в жизни – «дар и подвиг воплощенья». Являясь орудием высших сил, великие поэты, подобные Байрону и Пушкину, которые другими глазами видят связь вещей и их значение, открывают человечеству суть вещей.

Ты тайны земные для сердца открыл,

Но вечности тайной себя облачил!

– говорит о Поэте уже упомянутый нами М. И. Максимов в своем сонете, посвященном Байрону.

А Г. Р. Державин в своем сонете, призывая отдавать «пиитам» дань, возглашает:

Писатели! Вы нам открыли просвещенье;

Науки разные от вас постигнул свет;

Без вашей помощи рассудку пользы нет;

Прогнать от мыслей мрак, то ваше есть раченье.

…

Во сердце книга нам чувствительность лиет,

Она пример страстей и славы подает,

То к радости влечет, то гонит в огорченье.

Приятность, остроту нам кажет стихотворство.

Об избранности поэта, о его божественном предназначении и его ответственности перед людьми мы можем прочитать у В. Я. Брюсова такие строчки:

Так повелел всесильный Демиург,

Чтоб были люди все различны.

Тот – плотник, тот – купец, тот – драматург,

Те камни класть, те – суд вести привычны.

Но ты – ты выбрал жребий

Необычный —

Художник ты, и также ты хирург!

Ты лечишь люд – и сельский, и столичный,

И пишешь нам блеск дня и темень пург.

Орудие поэта, его мощь – слово. Его отточенные выражения несут в себе волшебство и притягательность. В. Брюсов подчеркивает значение слова, неотделимого от поэта, как и его тайный дух, в своем сонете «Светоч мысли».

Над буйным хаосом стихийных сил

Зажглось издревле Слово в человеке…

…Впервые светоч из волшебных слов

Зажгли Лемуры, хмурые гиганты;

Его до неба вознесли Атланты.

Он заблистал для будущих веков,

И с той поры все пламенней, все шире

Сияла людям Мысль, как свет в эфире.

О таинстве вдохновения, о видениях, выражение которых поэт «ловит всю ночь», собираясь дать им воплощение; о связи слов и рифм с магией чувства говорит с поклонниками шаманского культа поэзии и П. Д. Бутурлин, который в своем сонете «Поэту» восклицает:

О, рифмы хилые пред дивной силой чувства!

О, сумрак бледных снов! о, идеала свет!..

и называет «радостным недугом» и «сладкой мукой» работу со словом, которую ему посылает его гений.

Волшебством, которое сродни шаманству, считает поэтическое творчество и К. Д. Бальмонт. Ведь поэту дано, утверждает он в своем сонете «Звездные знаки»,

Творить из мглы, рассветов и лучей,

Включить в оправу стройную сонета

Две капельки росы, три брызги света

И помысел, что вот еще ничей.

Занятие поэзией для него

«…Веселая наука,

Которой полный круг, в расцвете лет,

Пройти повинен мыслящий поэт…»

Бальмонт согласен с предназначением поэта быть «маэстро… колдований»:

Среди людей ты божества наместник,

Так помни, чтоб в твоих словах был бог,

– наставляет он. Иначе, «для чего же ты кудесник?» – спрашивает он – мастер волшебного слова – и дает совет видеть магию «в обломках камней и в обрывках тканей». «Умей хотеть», – напутствует он поэта и уверяет, что «силою желаний Господень дух промчится по струнам». Но одного желания недостаточно обыкновенному поэту, чтобы промелькнула божья искра. Это доступно гению. О них мы ведем нашу речь.

Поэту, «к высоте стремящемуся гению», мир божий открывается для постиженья в снах и видениях. Поэт видит его внутренним своим взором, перед которым бессильны тайны веков. Поиски созвучий приводят его к таким открытиям, которые не может сделать больше никто. Свои видения, свои открытия гений выражает волшебной музыкой слова, которая заключает в себе тем большую силу, чем более велик гений поэта.

Гений – обязательно пророк. Миру известен гений, воплощенный в Александре Сергеевиче Пушкине . О пророчествах Пушкина писали много. Кто не знает его стихотворения «Памятник», в котором автор прорицал, что к его мистическому памятнику, «нерукотворному», воздвигнутому колдовской силой его слов, состоящему из поэм, стихотворений и прозы, до сих пор забирающих души читателей, «не зарастет народная тропа»!