Рольф приступил к последнему действу.
Словно играя с огнём, он «вымыл» над картой руки и начал сплетать невидимые нити под то же монотонное пение. Он не знал, что именно вплетает, пока в пальцах не появлялась та или иная нить. Он вплетал в постепенно появлявшийся узор мысленное лицо Горана, лица своих палачей, которые по приказу Горана причиняли безумную боль человеку, лишённому возможности перетерпеть её. Он вплетал остаточное впечатление от подвала в доме Горана, от комнаты, в которой он пережил болевой ад. Вспомнил открывшийся ему и Кети подвал, по которому они совершили сумасшедший побег от Горана… Причудливый узор колыхался в воздухе, снизу, с карты мягко поднялись невидимые волны, которые трансформировали сначала узнаваемые лица в незнакомые…
Привычно оранжевый, с жёлтыми всполохами, огонь внезапно наполнился багровыми всплесками, которые в основном заполыхали в опасной близости к шаману.
Ритуал завершён.
Теперь стихийные боги определились с заданием и показали его исполнителю.
Теперь шаман знал конкретно, что ему делать и кто его главный враг.
На карте обозначились семь мест, которые он должен обойти и уничтожить там семерых. Как уничтожить — думать ему самому. Помощь будет. Но какая — до времени неизвестно. Последнее, что ему после нынешнего ритуала оставалось — довершить его на берегу, рядом с тем рыбьим скелетом, который он воткнул в гальку и который обкурил дымом собранного там же костра. И сделать последнее — довершить ритуал — надо сейчас.
Рольф тихо приподнялся и ладонью собрал всё ещё стелющийся по карте огонь.
Как будто дождавшись этого жеста, старуха Малин поднялась со своего места и поплелась в другую комнату. Через минуту шаман заглянул туда. Старуха спала.
До утренних часов — крохи. Нельзя, чтобы его увидели на свету. Иначе он не сможет оставаться у Малин. Придётся бежать изо всех сил.
Он осторожно закрыл за собой дверь. В квартиру, вычищенную магическим огнём, никто не войдёт. Но Малин может испугаться, заметив незакрытую дверь.
Псы только вышли к лестнице, как вдруг замерли.
Замер и Рольф.
Всхлипывания снизу заставили его, сразу понявшего, что произошло, сморщиться от жалости. Жестом он велел псам сидеть на месте и спустился по первой лестнице.
Призрак Кириетт. Рольф разглядел его даже в темноте. Девушка тяжело, с огромным трудом переставляла ноги, поднимаясь к нему лестницей ниже, и плакала навзрыд. Она «держалась» за перила одной рукой и тянула навстречу Рольфу вторую. Левый висок «сочился» чёрным…
Приглядевшись, шаман поспешил к призраку: ноги Кириетт утопали в чёрной мгле, которая и не давала ей быстро двигаться и не хотела пускать к нему.
Уже на середине лестницы Кириетт резко выбросила вперёд руку — ожидавший этого шаман стремительно протянул свою. Две руки — призрачная и реальная — встретились. Призрачная начала быстро проходить живую, настоящую руку… Рольф сжал пальцы на тонкой кисти танцовщицы. Оранжевое с алым пламя плеснуло вокруг странного рукопожатия. Глаза призрака начали наполняться изумлением, и Рольф резко дёрнул девушку к себе. Теперь оба стояли в огненном круге, а чёрная мгла расползлась вокруг них, пытаясь проникнуть через огонь, чтобы добраться до призрака… Шаман медленно погладил по черноволосой голове:
— Пожалей себя, Кириетт, пожалей… Пожалей о той себе, что была… Помечтай о той себе, которая могла бы быть…
Она печально взглянула на него и погладила по щеке, колючей от щетины. Её глаза застыли на точке над его плечом. Рольф терпеливо ждал. Кириетт бесшумно вздохнула, снова перевела взгляд на его глаза и кивнула. Шаман не пошевельнулся. Призрак опустил глаза и медленно растаял… Рано с нею говорить о жалости к себе, бывшей, когда она ещё жалеет себя, погибшую от единственного выстрела такого же убийцы, как она сама.
Но чёрная мгла не смогла пойти за нею.
У Кириетт будет время подумать. Вспомнить слова молодого шамана и вникнуть в них. И тогда — может…
Рольф проследил, как чёрная мгла бледнеет и растворяется на ступенях лестницы. И лишь после того как на лестнице не осталось и следа потустороннего, присвистнул псам. Ботинки он оставил у Малин. Снова привычно касаясь ступеней босыми ногами — так удобней, особенно сейчас, когда ему так нужна чувствительность на всех уровнях, он быстро сбежал вниз — в сопровождении псов.
Предутренние улицы, как ни странно, были полны народа — пожалуй, даже более полны, чем ближе к ночи. Некоторое время шаман мчался мимо людей, которые удивлённо оглядывались на него. Но бежал он легко и ловко — лёгкой, никого не задевающей тенью, как и псы, крупными тенями поспевающие за ним. Вслед он слышал лишь скабрезные шуточки на тему неверной жены и беглеца любовника, спасающегося от неожиданно явившегося домой мужа… Вскоре он очутился на небольшой площади — вблизи от довольно просторного перекрёстка. Здесь шаман внезапно остановился — его будто резко окликнули. Собаки встали рядом, бдительно оглядываясь.
Прохожих и здесь было много — и чаще они были из тех, кто предпочитает не показываться на дневном свету. Шамана не замечали. Мало того что он стоял в тени, так его охраняли сущие зверюги. Такого, как этот прячущийся во тьме человек, даже опасной публике здешних районов лучше обойти, чем приблизиться, чтобы выяснить, кто он…
