Шамал. Том 1 - [5]

– А как же таможня?

– Все еще бастует, старина. Вместе со всеми остальными. Банки тоже закрыты. Ладно, через неделю-другую все образуется.

– Merde[2], – выругался Жан-Люк. – Французские газеты пишут, что Иран – это полная catastrophe[3]: с одного боку Хомейни со своими муллами, армия готова устроить переворот хоть завтра, коммунисты всех раскачивают, заводят до упора, правительство Бахтияра бессильно, гражданской войны не избежать.

– Да чего они там во Франции знают, старина, – мимоходом заметил Скот Гаваллан, помогая им перетаскивать вещи в вертолет. – Фран…

– Французы-то знают, mon vieux[4]. Все газеты в голос твердят, что Хомейни с правительством Бахтияра никогда дел иметь не будет, потому что Бахтияр – ставленник шаха, а всем, кто связан с шахом, конец. Крышка. Этот старый факир-огнеглотатель уже сто раз говорил, что не станет работать ни с кем, кого назначил шах.

– Я тут три дня назад в Абердине виделся с Энди, Жан-Люк, – сказал Локарт, – и он настроен оптимистично: мол, теперь, когда Хомейни вернулся, а шах сбежал, в Иране все скоро опять придет в норму.

Скот просиял.

– Во, слыхал? Уж если кто и знает, так это Старик. Как он там, Том?

Локарт ухмыльнулся в ответ.

– Отлично, все такой же неугомонный. – Энди они называли Эндрю Гаваллана, отца Скота, президента и исполнительного директора компании S-G. – Энди говорил, что у Бахтияра армия, флот, ВВС, полиция и САВАК, так что Хомейни придется как-нибудь договариваться. Иначе – гражданская война.

– Господи, – пробормотал Родригес, – а какого черта мы тогда вообще назад приперлись?

– Деньги.

– Bullmerde![5]

Все рассмеялись: Жан-Люк был убежденным пессимистом. Потом Скот заметил:

– Да какая, к дьяволу, разница, Жан-Люк? Нас ведь здесь пока еще никто ни разу не трогал, а? При всей этой кутерьме нас по-настоящему никто не пытался достать. Все наши контракты – с «Иран Ойл», а это правительство, будь там Бахтияр, Хомейни или Генерал Кто Угодно. Неважно, кто у власти, им всем нужно скорее возвращаться к нормальной жизни. Любому правительству нефтедоллары нужны будут до зарезу, так что без вертолетов им не обойтись, без нас им не обойтись. Черт возьми, не идиоты же они!

– Нет, но Хомейни фанатик, и ему на все наплевать, кроме ислама, а нефть – это не ислам.

– А как же Саудовская Аравия? Эмираты, ОПЕК тот же, ну? Они ведь мусульмане, а цену каждому баррелю знают. Да черт с ним, со всем этим, лучше послушайте! – Скот широко улыбнулся. – «Герни Авиэйшн» ушла со всей территории Загросских гор и полностью сворачивает деятельность в Иране. Под ноль!

Это привлекло внимание каждого из них. «Герни Авиэйшн», огромная американская вертолетная компания, была их основным конкурентом. Если «Герни» уйдет, работы прибавится вдвое, а все иностранные сотрудники S-G в Иране получали зарплату по премиальной системе, которая была привязана к доходности иранских операций.

– Это точно, Скот?

– Точно, Том. У них с «Иран Ойл» по этому поводу столько крику было, что только держись. В конце концов «Иран Ойл» им говорит: ладно, хотите уходить – уходите, но все вертолеты переданы по лицензии нам, так что они останутся, и все запчасти! Ну, «Герни» им и говорит: да подавитесь вы. Закрыла свою базу в Геше, все вертолеты законсервировала и отчалила.

– Я в это не верю, – покачал головой Жан-Люк. – У «Герни» по контрактам здесь должно быть полсотни машин, даже они не могут себе позволить просто взять и списать такое их количество.

– Все равно мы на прошлой неделе уже три рейса сделали, которые раньше обслуживала исключительно «Герни».

Жан-Люк перебил ликующие возгласы:

– А почему «Герни» вдруг ушла, Скот?

– Наш бесстрашный вождь в Тегеране думает, что у них духу не хватило, не выдержали давления или не захотели упираться. Если разобраться, Хомейни свою злобу изливает в первую очередь именно на Америку и американские компании. Мак-Айвер считает, что они спасают, что можно спасти, а для нас это просто здорово.

– Мадонна, если они не смогут вывезти свои вертолеты и запчасти, влипнут по самую макушку.

– Нам-то что гадать, зачем да почему, старина, наше дело простое, бери да летай. Если упремся и не двинемся с места, получим все их контракты и заработаем вдвое больше в одном только этом году.

– Tu en parles mon cul, ma tête est malade!

Они все захохотали. Даже Джордон знал, что означала эта фраза: «Скажи это моей заднице, голова-то болеет».

– Не переживай, старина, – сказал Скот.

Локарт убежденно кивнул; он стоял на площадке, горный холод до него еще не добрался. Энди и Скот правы, скоро все опять станет нормально, должно стать, думал он. Английские газеты так же были убеждены, что теперь ситуация в Иране быстро нормализуется. Если только Советы открыто не вмешаются. А их предупредили. Так что в Иран не полезут ни американцы, ни Советы, и иранцы теперь смогут сами и по-своему улаживать свои дела. Это правда: кто бы ни пришел к власти, им срочно понадобится стабильность и доходы, а это означает нефть. Да. Все будет хорошо. Она в это верит, а если она верит, что все будет чудесно, как только шаха свергнут, а Хомейни вернется, то почему бы и мне в это не верить?