Шамал. Том 1 - [316]

Шахразада во все глаза смотрела на осевшую перед ней фигуру, Ибрагим теперь был рядом с ней, в руке – винтовка, кругом крики, вопли и рев гнева тысячи женщин позади них.

Снова раздался выстрел, и еще один мужчина с воплем упал.

– Вперед, во имя Аллаха! – воскликнула Ленге, преодолевая собственный страх, ее крик подхватил Ибрагим, подтолкнувший Шахразаду:

– Не бойся, вперед, за женщин…

Она прочла в его лице непоколебимую уверенность и на мгновение приняла его за своего двоюродного брата Карима, настолько похож он был ростом, фигурой и лицом, в следующий миг ее ужас и ненависть, вызванные произошедшим, прорвались наружу, и она закричала:

– Вперед, за моего отца… Долой фанатиков и «зеленых повязок»… долой убийц! – Она протиснулась к Заре. – Пошли! Вперед! – и сомкнула руки с ней и с Ибрагимом, ее спасителем, таким похожим на Карима, что они могли бы быть братьями, и они снова двинулись дальше.

Все больше мужчин бегом пробирались в первые ряды на помощь, грузовик с военными летчиками среди них. Еще один человек с ножом с воплем бросился на них.

– Бог велик… – крикнула Шахразада, толпа вместе с ней, и, прежде чем его нейтрализовали, вопящий юноша полоснул Ленге по руке. Передние ряды неудержимо напирали, обе стороны ревели «Бог велик», одинаково уверенные в своей правоте. И заслон рассыпался.

– Пусть проходят, – крикнул какой-то мужчина. – Наши женщины тоже там, некоторые из них, их слишком много… слишком много. – Те мужчины, что были впереди, подались назад, остальные отступили в сторону, и путь был свободен.

Торжествующий рев прокатился по рядам женщин:

– Аллахакбаррр… Бог с нами, сестры!

– Вперед! – снова закричала Шахразада, и демонстрация двинулась дальше.

Раненых относили или помогали им отойти в сторону, остальные сплошным потоком текли дальше. Марш снова обрел порядок и управляемость. Никто больше не преграждал им дорогу, хотя многие мужчины продолжали угрюмо смотреть сбоку, Теймур и другие фотографировали особо активных.

– Это успех, – слабым голосом произнесла Ленге, все еще шагая в первом ряду; ее рука была перевязана шарфом, который остановил кровь. – У нас получилось. Даже аятолла будет знать о нашей решимости. Теперь мы можем вернуться домой к своим мужьям и семьям. Мы добились того, чего хотели, и теперь можем идти домой.

– Нет, – сказала Шахразада; ее лицо было бледным, заляпанным грязью, она еще не вполне преодолела свой испуг. – Мы должны выйти на демонстрацию завтра, и послезавтра, и каждый день, пока имам публично не скажет, что ношение чадры необязательно, и не поддержит наши права.

– Да, – сказал Ибрагим, – если вы сейчас остановитесь, муллы раздавят вас!

– Вы правы, ага, о, как я могу отблагодарить вас за то, что вы нас спасли?

– Да, – кивнула Зара, все еще потрясенная. – Мы выйдем и завтра или эти… эти безумцы уничтожат нас!

Марш продолжался без дальнейших столкновений, и то же самое повторилось в других городах: сначала стычки, а потом мирное продолжение демонстрации.

Но в деревнях и маленьких городках марш был остановлен прежде, чем успел начаться, и далеко на юге, в Ковиссе, над городской площадью висело молчание, нарушаемое лишь свистом бича и воплями. Когда демонстрантки собрались, мулла Хусейн встал перед ними.

– Этот протест запрещается. Все женщины, не одетые в хиджаб, подлежат наказанию за появление на людях в голом виде против велений Корана. – Лишь с полдюжины женщин из двух сотен собравшихся были в пальто и западной одежде.

– Где в Коране говорится, что мы выказываем неповиновение Аллаху, если не надеваем чадру? – крикнула одна из женщин. Она была женой управляющего банком и училась в Тегеранском университете. Она была одета скромно, в длинное пальто и юбку, но волосы ее остались непокрытыми.

– «О Пророк! Скажи женам твоим, и дочерям, и правоверным женщинам, чтобы опускали на себя покрывала свои…» Иран – Исламское государство… первое в истории. Имам своим указом объявил хиджаб. Значит, будет хиджаб. Немедленно ступайте и оденьтесь как подобает!

– Но правоверные женщины в других землях не должны носить чадру, и их вожди или мужья не заставляют их делать это.

– «Мужчины являются попечителями женщин, потому что Аллах дал одним из них преимущество перед другими… Праведные женщины потому покорны… А тех женщин, непокорности которых вы опасаетесь, увещевайте, избегайте на супружеском ложе и побивайте. Если же они станут покорны вам, то не ищите пути против них». Отправляйтесь и покройте волосы!

– Я не пойду. Более сорока лет уже женщины ходят, не закрывая лица, и…

– Сорок плетей обуздают вашу непокорность! Бог велик! – Хусейн дал знак одному их своих учеников.

Другие схватили женщину и накрепко зажали ее между собой. Скоро кнут прорезал ткань на ее спине до кожи к восторгу наблюдавших за наказанием мужчин. Когда бичевание закончилось, потерявшую сознание женщину унесли другие женщины. Остальные разошлись по домам. В молчании.

Дома Хусейн посмотрел на свою жену с ее огромным животом.

– Как ты посмела присоединиться к протесту блудниц и женщин легкого поведения?

– Я… это была ошибка, – ответила она, холодея от страха. – Это была большая ошибка.