Шалунья. Ночное похождение - [2]
— Теперь я знаю, что ты ужасная девочка.
— Озорница, — проговорила няня. — Глаз спустить нельзя.
НОЧНОЕ ПОХОЖДЕНИЕ
— Какая вы, барышня, непослушная! Сколько раз я вас просила не раскрывать здесь окна, чтобы не простудить Наденьки. Ведь сами знаете, какая она слабенькая: на нее чуть пахнет, она и простудится и закашляет.
Это говорила почтенная няня, отводя от окна Люлю, белокурую девочку лет одиннадцати.
>Какая вы, барышня, непослушная!
За Люлею стояла бледная, черноглазая девочка Надя и со страхом глядела на ворчавшую няню. Сестра ее Люля только неделю тому назад приехала на каникулы из института, и девочка с восторгом смотрела на свою старшую сестру, девочку здоровую и бойкую.
— Ну, так пойдем искать Юру! — крикнула Люля, схватив за руку Надю.
— Сегодня шел дождик, без калош не выходите! — крикнула им вслед няня.
Няня была недовольна приездом шалуньи Люли, но когда вчера она услыхала почтовый колокольчик и увидала, что со станции едут на почтовых брат барыни со своим сыном Юрою, то она всплеснула только руками и проговорила:
— Ну, не быть тут добру!
Девочки между тем, конечно, позабыв надеть калоши, бежали по саду, а им навстречу из-за старинной каменной беседки вышел мальчик и нес что-то в руках.
— Ах, что это за гадость! — воскликнула Люля.
— Ну, институтка, сейчас и гадость, — наставительно возразил Юра: — никакой тут гадости нет. Видишь, мертвая сова.
Сова была тотчас же положена на скамейку, и дети тщательно стали рассматривать ее.
— Теперь нам надо устроить ее похороны, — предложил Юра, — но только, пожалуйста, без институтских возгласов. Похороны должны быть самые торжественные, как хоронили когда-то рыцарей, знаете, ровно в полночь.
— Да что ты, Юра, нас не пустят! — в один голос сказали девочки.
— Сейчас видно, что девчонки! — гордо воскликнул десятилетний мальчик. — Кто же узнает, — что вы спите или участвуете в торжественной церемонии?
Слово «девчонки» так задело Люлю, что она теперь готова была уже на все.
— Как же мы это сделаем? — нерешительно проговорила она.
— Уже предоставьте все это мне. Я приду и разбужу вас.
Вечером няня отвела девочек спать, уложила их и ушла.
— Смотри, Надя, не засни, — шептала Люля, — а то не попадешь с нами на церемонию. Юра велел принести коробку из-под твоей куклы.
— Ах, как я боюсь, что засну, — отвечала Надя, уже начинавшая дремать.
В полночь, когда весь дом спал, дверь в комнату девочек тихонько отворилась, и Юра, прислушиваясь к храпу няни, спавшей в смежной комнате, вошел к кузинам.
— Люля, вставай, пора отправляться! — сказал он ей.
Люля сейчас же соскочила и начала будить Надю. Это оказалось делом не очень легким, но все-таки Надя была благополучно поставлена на ноги, и дети, взяв с собою коробку, тихонько спустились с лестницы. Внизу они сняли с вешалки чьи-то мантильки, которые надели на себя, наподобие плащей. Сова была положена тут же в коробку, а коробка повешена на веревочку, чтобы нести ее.
— Мне жаль коробки, — чуть не со слезами проговорила Надя.
— Плакса! — прошептал Юра. — Мы вот не возьмем тебя с собою.
Надя тотчас же покорно взялась за веревочки и с Юрою понесла гроб. Люля торжественно шла впереди. Пройдя прихожую, они, тихо ступая голыми ножонками, прошли залу и гостиную. Оставалось только отворить дверь на террасу и, выйдя в сад, пойти к каменной беседке; но предатель-ключ никак не хотел повернуться.
— Пусти, я отворю, — заявил Юра, опуская на пол гроб с совою.
Но и ему ключ также не повиновался.
— Пусти меня, — опять сказала Люля.
На этот раз ключ повернулся, и участники процессии торжественно выступили на каменный пол террасы; Люля, важно шагая, спустилась с лестницы, как вдруг случилось нечто ужасное… Надя тихо вскрикнула и присела; Юра, бросив картонку, убежал, а Люля окаменела от страха. Дядя, их строгий дядя, проговорил:
— Куда это вы собрались?
Никто ничего не отвечал.
— Идите спать!
Он взял на руки Надю и понес ее; Люля, опустив голову, пошла за ним.
На другой день маленькие шалуны были призваны к верховному судье, дедушке, и со слезами на глазах они дали слово вперед не шалить.
Только одна бедная Надя, которая была виновата менее других, пострадала более всех: она простудилась и долго пролежала в постели.
