Шалтай-Болтай в Окленде - [72]

— Всегда возникает проблема, в какой одежде, — сказала она. — Они связывались со мной на этот предмет. У него имеются новые галстуки, которые он купил, но мое заключение состояло в том, чтобы не использовать ничего, кроме того, с чем мы все знакомы. Священник — унитарий. Вы знаете, какие ему нравились песни?

— Что? — сказал Эл.

— Они сыграют на органе песни, которые ему нравились.

— Нет, — сказал он.

— Тогда они будут играть гимны, — сказала Лидия. — Тем хуже.

Эл сказал:

— Я ускорил его смерть, споря с ним в доме у Хармана. Вы это знаете?

— Вы исполняли свой долг.

— Откуда вам это известно?

— Он предоставил мне полный отчет о происшедшем. Признал, что вы пытались спасти его от него самого.

Эл уставился в стол.

— Он не держал на вас зла.

Эл кивнул.

— Прошу вас, ступайте, проститесь с останками, — сказала Лидия.

— Ладно, — сказал он.

— Сегодня, — сказала она. — Потому что если вы не сделаете этого сегодня, то завтра останков увидеть будет нельзя.

— Ладно, — сказал он.

— Вы не хотите, — сказала Лидия. — Почему?

— Не вижу в этом никакого смысла, — сказал он.

— Никто не может заставлять вас что-либо делать, мистер Миллер, — сказала Лидия. — Я признаю за вами это право. Делайте в точности то, что хотите. Я все время думала о вас сегодня; вы занимали в моих мыслях очень много места. Я хочу предоставить вам достаточную сумму денег, чтобы вы могли начать свой бизнес снова.

Он глянул на нее, застигнутый совершенно врасплох.

— Ваше экономическое существование разрушено, — сказала Лидия. — Не так ли? Из-за вашего повиновения долгу. Кто-то должен восстановить вас, придя на помощь, кто-то, кто может. У меня есть деньги.

Он не знал, что сказать.

— Вы думаете, — сказала она, — что тем самым вы примете участие в разделении добычи.

На это он рассмеялся.

— Омойте вашу совесть дочиста, — сказала Лидия. — Нет ничего такого, в чем вы могли бы чувствовать себя виновным.

— Я хочу чувствовать себя виновным, — сказал он.

— Почему, мистер Миллер?

— Не знаю, — сказал он.

— Вы, вероятно, хотите принять участие в его смерти.

Эл ничего не сказал.

— Вместо того чтобы повидать его, — сказала она. — Вот что вы делаете. Такова ваша система.

Он пожал плечами, по-прежнему глядя в стол.

Открыв свою кожаную сумку, Лидия поискала в ней, а затем вынула руку, что-то в ней зажав; он увидел, что это пятидолларовая банкнота. Она сунула ее в карман его рубашки. Когда он поднял на нее взгляд, она сказала:

— Я хочу, чтобы вы прислали в морг цветы и тем выказали свои чувства.

— Я могу купить цветы, — сказал он.

— Нет, не можете, — спокойно возразила она. — Разве вы можете? Разве вы когда-нибудь такое делали? Никогда в жизни, мой дорогой юный друг. И вы никогда не бывали на похоронах. Вы не знаете, как это делать. В этом мире существует множество вещей, относительно которых лично вы не знаете, как ими заниматься. Вы, сказала бы я, если это вас не обидит, в определенном смысле варвар.

— Варвар, — повторил он.

— Но у вас есть инстинкты, — говорила она, направляясь наружу из домика и начиная закрывать за собой дверь. — Хорошие инстинкты, которые вас спасут, если этого еще не произошло. Вы должны полагаться на них, а также, мой дорогой юный друг, на кого-то еще, кто может показать вам, как действовать в этом нашем старом жестоком мире, который, увы, так мало вам понятен. Так прискорбно мало.

— Господи, — сказал он, поднимая на нее взгляд. На мгновение его испугал ее необычный подбор слов.

Она улыбнулась.

— Что вы думаете? Что вы чувствуете? Скажите мне, что говорят вам ваши инстинкты о том, как жить. О том, как вам следует начать вашу жизнь, впервые по-настоящему.

Они велят мне убить себя, подумал он. Но вслух этого не сказал; он вообще ничего не сказал вслух.

Дверь наконец закрылась. Лидия ушла. Он сидел на том же месте, радуясь, что снова остался один, что она ушла. Но мгновением позже дверь снова открылась.

— Мистер Миллер, — сказала она. — Я заметила, что ваша великолепная старая машина разбита вдребезги. Что с ней случилось?

— Они выместили это на машине, — сказал Эл.

— Таково было мое впечатление, — сказала она, — когда я увидела ее с разбитыми стеклами и вспоротой обшивкой. — Она снова вошла и присела к столу, глядя ему в лицо. — Вот что я для вас сделаю, — сказала она, — я куплю ее у вас. Я знаю из того, что слышала в прошлом, главным образом от вас, сколько вы ожидали за нее выручить. Около двух тысяч долларов. Не так ли?

Он кивнул.

— Тогда я куплю ее у вас за эту цену.

Она положила на стол чековую книжку, взяла авторучку и стала аккуратно заполнять чек.

— Хорошо, — сказал он.

Она, улыбаясь, писала.

— Вас не удивляет, что я его беру? — сказал он. Его самого удивляла собственная реакция. То, что он согласен был принять чек. — Мне нужны эти две тысячи долларов, — сказал он.

Все было ровно настолько просто. С двумя тысячами долларов он мог уехать. А без них не мог. Вполне возможно, что эти две тысячи долларов спасут жизнь ему и его жене.

Как только Лидия ушла, он запер стоянку и поехал в банк, на который был выписан чек. Банк обналичил чек без малейших затруднений; Эл обратил деньги в дорожные чеки, а затем поспешил к себе домой.