«Шалом Гитлер! ». - [2]

— Алексей. — представился я.

— Наташа. — протянула для поцелуя руку блондинка.

— Очень рад. — пожал я ее пальцы.

— Вика. — чуть смущенно улыбнулась брюнетка.

— Тоже рад.

А брюнетка супер, подумал я про себя, правда, явно нерусская, ну да пофиг. Несмотря на мои убеждения, в моем донжуанском списке были и татарка, и две, весьма страстные армянки.

— Проходите в комнату. — показал я гостям.

— А где я могу попудрить свой носик? — спросила меня блондинка.

— Свой я обычно пудрю от прихожей направо.

— Спасибо, было бы любезно, если бы у тебя нашлась кассета транса. Это поможет мне расслабиться.

— Я наркоманского говна не слушаю.

Блондинка фыркнула и пошла в ванную. Брюнетка, наоборот, украдкой улыбнулась. Вообще, по первому впечатлению, блондинка была эдакой капризной фифой, а брюнетка неглупой свойской девочкой. Брюнетка тем временем, с ухмылкой разглядывала стены моей комнаты, на которых были: календарь с Муссолини на текущий год, граффити свастика и руна Альгиз, пара плакатов европейских ультраправых ой и хардкор групп. Я еще раз оценивающе посмотрел на брюнетку и внезапно понял такой интерес к моим настенным украшениям: в ее ушах были золотые сережки в виде шестиконечных звезд Давида, девочка была еврейкой.

— Ну, как, нравятся картинки? — непринужденно спросил я.

— Ты что, фашист? — с некоторым холодом в голосе спросила она.

— Знаешь, Вика, я просто люблю свою страну и свой народ, если это преступление, то уж извини. Среди твоего народа тоже встречаются нормальные люди, но его представители сделали революцию в России и сейчас, здесь же осуществляют геноцид русских. Холокост тоже выдуман, с целью шантажа немцев и других народов. Многие народы пострадали в этой войне не меньше вас, а деньги и земли получили только вы. Между прочим, многие независимые честные еврейские ученые с этим согласны, могу дать тебе почитать пару серьезных книжек историков-ревизионистов на эту тему. Пещерным антисемитом я не являюсь.

— Дай почитать. — неожиданно ответила Вика. — Было бы интересно. И все-таки любить свой народ, уничтожая другие, это неправильно.

— За всех скинхедов я отвечать не могу, но лично я наношу точечные удары, по тем, кто этого заслуживает. В Израиле тоже есть организация типа скинхедов, «Бейтар» называется, по-вашему — штык, В Америке ширится движение черных расистов. Но шельмуют почему-то только белые националистические движения. Это несправедливо, я не претендую на мировое господство, но в своей стране, на земле за которую мои предки проливали кровь, я хочу быть хозяином, а не рабом или гостем. Против тебя лично я ничего не имею, но против многих твоих соплеменников — политиков, шоуменов и магнатов имею немало.

— В чем-то ты и прав. Хотя, лично я против любого насилия. — задумчиво сказала Вика.

Я пожал плечами.

— Хорош спорить, в холодильнике, пиво стынет. — ворвался в комнату Кирюха. — Жиды, скинхеды — все мы люди, так давайте веселится. — провозгласил он.

— Сделаем дело, тогда и повеселимся. — строго осадил я Кирюху.

— Да, Кирюш, как раз обмоем сделанные татуировки, я со скинхедами еще никогда не бухала. — с улыбкой сказала Вика.

— А я тоже не пил с живыми еврейками. Шутка. — сказал я.

Все мы засмеялись, тут в комнату вошла Наташа.

— У тебя все стерильно. — с ходу протянула она.

— Нет, на выбор есть иглы спидозные, есть гепатитные. — раздраженно ответил я, припаивая иглы к насадке. — Кто первый, у кого готовый рисунок?

— У меня. — сказала Наташа, протягивая мне рисунок пошловатой рыбки. — На плече хочу. Это больно?

— Не больнее, чем эпиляция.

— Тебе-то откуда знать про эпиляцию?

— Мне ли не знать. — потер я под общий смех бритую голову.

— А я бы хотела сделать себе что-нибудь типа кельтского узора на задницу, чтобы по центру к копчику выходило. — провела рукой по своему крепкому заду, показывая место будущей татуировки, Вика.

— Посмотри каталоги и фотки того, что я уже сделал, если захочешь что-то заделать по-другому, могу нарисовать. — с этими словами, я протянул Вике стопку татужурналов и фотоальбомов.

— Кто, что будет? — вновь нарисовался Кирюха, неся с тарелки со снедью и бутылки, он всегда поражал меня своей вездесущностью.

— Я пока, разве что пивка, а ты Наташ, можешь, если боишься, чего-нибудь покрепче. Есть виски, водка, чача.

— Пожалуй, от виски я не откажусь.

— Щас налью. Садись на этот стул, боком ко мне, заголяй плечо.

Наташа сняла кофту, обнажив внушительную грудь, крепко схваченную лапами красного бюстгальтера на размер меньше. Я заинтересованно окинул ее взглядом, заметив это, Вика озорно улыбнулась. Я плеснул в граненый стакан вискаря. Наташа разом опрокинула в себя темную жидкость и, слегка поморщившись, закусила шоколадкой.

Я взял ручку и быстро набросал на Наташином плече рыбку, показал девушке рисунок в зеркале, она довольно кивнула. Я запустил свою адскую машинку. От первого прикосновения иглы, Наташа вздрогнула, но потом успокоилась и сидела смирно.

— А это действительно не так больно как я думала!

— Все зависит от мастерства. — гордо резюмировал я и продолжил колоть, изредка отвлекаясь на пиво. Так как рисунок был небольшой, через минут сорок я закончил. Аккуратно смыв остатки выделившейся лимфы и вазелина, облегчавшего процесс нанесения татуровки, я смазал Наташино плечо бактерицидным кремом.