Шальная Ванда - [2]

На его лице появилась расчетливая улыбка, слишком хорошо знакомая Анжеле. Так улыбались те, кто намеревался причинить ей вред — не обязательно убить.

— Ты все равно отдашь мне свои деньги. — В его тоне вновь появились опасные нотки.

Она наклонилась к старику так близко, что почуяла его вонь:

— Проваливай.

Анжела была готова к выпаду ножом, поэтому поймала Альберта за запястье и отвела тощую руку подальше от себя. Разрушительное влияние наркотиков и алкоголя превратили его тело в кожу да кости. Едва ли он был для нее достойным соперником. Взвизгивая от боли и, очевидно, все еще собираясь пырнуть ее, он упорно пытался вырвать руку. Анжела крепко держала запястье, выкручивая его. Другой рукой она оторвала от рукояти его мизинец, а затем и безымянный палец, выгибая их назад, пока старик не скривился и не завыл.

Погасив его агрессию хорошей порцией боли, Анжела отпустила его пальцы, схватилась за кончик рукояти и вывернула нож из его руки.

— Отдай! — заорал он, держась другой рукой за болевшие пальцы. — Он мой, живо верни!

Он напоминал ей морщинистого гнома, который ноет, прося вернуть его волшебный ножик, будто в нем кроется источник силы.

Анжела направила на него блеклое лезвие:

— Скройся. Если еще раз посмеешь угрожать мне, то можешь сразу начать молить копов как можно скорее забрать тебя в тюрьму и защитить от меня.

Он посмотрел на большую татуировку на ее горле:

— Теперь я вижу, что ты за ангелок.

— Тогда, полагаю, тебе уже следует тика́ть вниз по улице.

Анжела швырнула нож — тот пролетел через всю парковку и приземлился в сорняках, проросших через асфальт у края дороги.

Альберт коротко взглянул на девушку, пытаясь понять, не намеревается ли она ударить его, а затем поехал на поиски ножа. Велосипед вихлялся из-за того, что старик держал руль одной рукой.

Анжеле не слишком нравилось причинять боль столь немощному старику, но у нее было правило: «Не церемонься с теми, кто пытается тебя убить».

Глава 2

Вздрогнув, Анжела вынырнула из глубокого сна, когда услышала глухой стук, раздавшийся снаружи дома. Она схватила с прикроватной тумбочки свой пистолет еще до того, как ее ноги коснулись пола. Адреналин послал волну льда по ее венам и мгновенно заставил девушку проснуться.

Ее сердце бешено колотилось, пока она сидела на краю кровати, напряженно прислушиваясь и пытаясь понять, что было источником звука. Он был слишком громким для упавшей на землю или даже на крышу шишки. Это было что-то более существенное — быстрый треск, звук которого отразился в лесу.

У нее промелькнула мысль, что это ее новоиспеченный папаша, но старый бродяга не рискнул бы отъехать на розовом девчачьем велосипеде так далеко от города. Он помер бы от усталости, добираясь в такую даль.

Если только кто-то не решил его подвезти.

Пригнувшись и пересекая комнату, Анжела бросила взгляд через дверь спальни сначала налево, на переднюю дверь, а затем направо, на черный вход, откуда и послышался звук.

Она знала: то, что звук послышался с заднего двора, не означает, что никого нет у парадного входа или даже внутри дома.

Живя в одиночестве в таком уединенном доме, Анжела всегда беспокоилась о том, что кто-то вторгнется в ее жилище.

Ее длинную подъездную дорожку пересекал толстый канат, но его можно перерезать тросорезом.

Безопасность, которую обеспечивал трос, заключалась скорее в посыле: как и череп со скрещенными костями, он предупреждал о запрете нарушения границ. Единственный смысл в перерезании троса — подъехать к самому дому. Но она не слышала хруста гравия под автомобильными шинами.

На всякий случай Анжела осмотрела по пути кухню, а затем и гостиную. Когда она находилась не дома, то брала с собой Вальтер П22, потому что он был легче, его было проще скрыть, но он требовал чрезвычайной точности. Если выстрел попадал в цель, то был так же смертелен, как и любое другое оружие, но пуля проникала неглубоко и не оставляла огромное кровавое месиво. Вот почему наемники выбирали его.

Находясь в темном доме, она смогла бы разглядеть лишь темный силуэт чужака. Как раз на этот случай на ее тумбочке лежал девятимиллиметровый Глок, заряженный разрывными пулями. Нужно было лишь попасть в корпус врага, чтобы остановить его.

Бесшумно ступая босыми ногами по полу гостиной, Анжела дошла до окна и заглянула за край занавески на улицу. Луна давала достаточно света, и в зоне видимости не было других машин, кроме серого пикапа Анжелы.

После быстрой оценки территории перед фасадом, Анжела, не опуская пистолета, поспешила к задней двери между спальней и кухней. Она осмотрела задний двор через маленькое окошко в двери. Дремучий сосновый лес заслонял лунный свет, но девушка только проснулась, поэтому ее глаза хорошо видели в темноте.

Она заметила два силуэта, движущихся в тени деревьев. Они были слишком маленькими для оленя. Сперва она подумала, что это собаки, но потом один зверь ступил на освещенный луной участок, и Анжела разглядела в нем волка темного окраса. Более того, она узнала этого волка.

Бардольф.

Прошлой зимой его подстрелил шериф. Как же она была зла… Она не хотела, чтобы зверь медленно и мучительно умирал, но и убить его быстро не смогла, поэтому отвезла волкособа в ветклинику. Пока он находился там, ухаживавшие за ним сотрудники прозвали его Бардольфом.