Шакарим - [136]
Меня с матерью заперли в холодном, темном помещении. Ночью в кромешной тьме с визгом носились крысы, пугая нас до смерти. Мы так и не уснули. У меня до сих пор перед глазами болезненное лицо матери, которая прижимала к груди мешок с крохами пищи в страхе, что она может достаться крысам.
Спустя два дня кто-то из важных родственников тайком освободил нас с матерью, отвез в Каскабулак. Оттуда мы на верблюде, помню, перебрались в Семипалатинск к тете Райхан, дочери Шаке. Ее муж Жамшибай был деятельным человеком. Многие бежавшие с родных земель потомки Кудайберды воспользовались помощью этой семьи. Здесь в то голодное время были Медеухан, сын Ырзыкбая, с семьей, Сагила, жена Ахата, с детьми, Гульнар, Мукиш (Муслима), мать Кожакапана. Из нас только Медеухан-ага мог что-то делать. Он возил в Алейск сшитые варежки, мыло, спички, чтобы обменять на хлеб.
Мне трудно передать, как мы выжили в ту зиму. Ни еды, ни работы не было. Меня отдали то ли в интернат, то ли в детдом. Плохо помню, чему обучались, что делали. Лежали на нарах, мерзли, ждали целыми днями женщину, которая растапливала печь.
У человека от голода, оказывается, становится плохо с памятью. Я почти ничего не запомнила. Те, кто дожили до лета и имели еще силы, уходили в Сибирь. Остальной народ, в основном из аулов, в поисках еды тянулся к базару в Семипалатинске. Мы тоже пошли на базар. Множество народа лежало там, не в силах открыть глаза от голода, изнеможения. Увидев у торговки на руках булочки, кто-то вырвал их из рук, стал поедать. Его начали бить всем, что было под рукой. У меня до сих пор перед глазами, как этого человека пинали ногами.
Вся родня Шакарима пошла по миру. Никто ничего не знал друг о друге».
В тот год так умирали многие. На двухсоткилометровой дороге от Чингистау до Семипалатинска лежали неубранные трупы.
Жители аулов искали спасение в городах. Сотрудники ОГПУ встречали их в степи, заворачивали обратно. Во многих аулах людей просто не выпускали из домов местные активисты, милиционеры, оперуполномоченные. Они умирали семьями, лежа в ветхих юртах, в пустынных домах за закрытыми дверями.
Невиданное доселе: озверевшие от голода безумцы ели чужих детей. Какой-то замерзавший человек убил зимой в степи Аупиша, друга сердечного Шакарима, забрав его верблюда.
Камиля Капыркызы:
«Люди сдавали детей в детдом и уезжали в Сибирь. Моя мать тоже подалась в Сибирь с тетей Нагимой. Меня оставила у знакомых. Но «знакомая тетя» вскоре сообщила, что я должна уйти. После уроков мне некуда было идти, я плакала. Девочка-татарка, пожалев, повела к себе домой. Пока не перевелась в училище, я жила у них…
Машим, жена дяди Кабыша, сдала дочь Капияш, мою ровесницу, в детский дом. Сама уехала к родным в Аягуз, там и умерла от голода. Океш, жена Баязита, умерла в доме своего брата Алимкожи. Сам Алимкожа был осужден. Судьба его единственной дочери мне неизвестна…
Вот так уходили из жизни родные моего деда Шакарима, видевшие его при жизни. Я перечисляю их судьбы, чтобы показать, что после его смерти уничтожали не только его стихи, но и родных. Когда ж мне избавиться от горечи, заполнявшей меня, как не сейчас? Ведь жили мы и в такие дни, полные печали, считая их жизнью. Пусть люди знают, что остались еще потомки Шакарима».
В результате голода в казахской степи с 1931 по 1933 год, по ряду данных, погибли от голода два миллиона казахов, или половина всего казахского населения на тот момент. Погибли еще 200–250 тысяч казахстанцев других национальностей.
Около миллиона человек откочевали, ушли в годы голода за пределы Казахстана, из них 616 тысяч безвозвратно. Ушли в Китай, Монголию, Ирак и Афганистан. Ушли в соседние республики — в Россию, Узбекистан, Туркмению.
Некоторые исследователи называют меньшее количество людей, погибших от голода, — 1 миллион 750 тысяч человек. Слабое утешение. В любом случае число умерших в голодные годы невообразимо.
Подавленный страшной бедой, казахский народ почти не заметил, как лишился интеллектуальной элиты. В 1930-х годах были обвинены в различных политических и уголовных преступлениях сотни образованных политиков, творческих людей, общественных деятелей. Все они были брошены в тюрьмы. Многие были расстреляны, обвиненные в измене родине или, как Шакарим, в выступлениях против советской власти. Остальные были отправлены в сталинские лагеря, где тоже находили смерть.
Были расстреляны, отправлены в лагеря, умерли там от болезней все, за малым исключением, члены партии «Алаш» и правительства Алашорды. Остались живы единицы, лишь несколько алашординцев эмигрировали.
Лидер партии «Алаш» Алихан Букейханов, брат и единомышленник Шакарима, был арестован еще осенью 1922 года. Но тогда его доставили под конвоем в Москву и поселили в отдельной квартире в бывшем доме графа Шереметьева в центре Москвы. Под благовидным предлогом использования обширных знаний Алихана Букейханова, известного краеведа, власть изолировала его от народа и от Алашорды. Отправив Букейханова в пятьдесят семь лет на пенсию, еще десять лет держали его, по сути, под домашним арестом. В июле 1937 года Алихан Букейханов был арестован в московской квартире, где провел последние 15 лет жизни, и заключен в Бутырскую тюрьму. Спустя два месяца, 27 сентября, военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Алихана Букейханова к высшей мере наказания как «японского шпиона», и в тот же день он был расстрелян.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Книга подготовлена по инициативе и при содействии Фонда ветеранов внешней разведки и состоит из интервью бывших сотрудников советской разведки, проживающих в Украине. Жизненный и профессиональный опыт этих, когда-то засекреченных людей, их рассказы о своей работе, о тех непростых, часто очень опасных ситуациях, в которых им приходилось бывать, добывая ценнейшую информацию для своей страны, интересны не только специалистам, но и широкому кругу читателей. Многие события и факты, приведенные в книге, публикуются впервые.Автор книги — украинский журналист Иван Бессмертный.
Во втором томе монографии «Гёте. Жизнь и творчество» известный западногерманский литературовед Карл Отто Конради прослеживает жизненный и творческий путь великого классика от событий Французской революции 1789–1794 гг. и до смерти писателя. Автор обстоятельно интерпретирует не только самые известные произведения Гёте, но и менее значительные, что позволяет ему глубже осветить художественную эволюцию крупнейшего немецкого поэта.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.