Шахматный город - [5]

Георгий, крякнув, растер ладонями лицо. О семье лучше было не вспоминать. Как говорится, других забот полон рот. И думать надо не о том, как жить, а о том, как ВЫЖИТЬ. Разница, господа хорошие! И весьма существенная!

Пальцем он бездумно колупнул цемент между кафельными плитами, огладил лаковую поверхность. Ничего особенного. Обычная керамика и обычный цемент. Забелено импортной мастикой -- возможно, даже германской. Но вот город! Целый огромный город!.. Может ли быть такое, чтобы он не знал о существовании чего-то подобного на Земле? Хотя... Тот же Чернобыль оставил после себя серию аналогичных городов-призраков. Брошенные деревушки, поросшие крапивой проспекты Мира, тусклые светофоры... Только вот как связать эти гиблые места с ним, с его внезапным перемещением в прост

ранстве? Он-то каким образом очутился здесь? Или какой-то основательный кусок-кусочище выпал из его памяти?..

Георгий нервно прикусил губу. И еще!.. Был один скверный нюанс. Пакостный такой нюансишко, на который тоже следовало обратить внимание. Потому что очнулся он в той комнатке голым. То бишь без брюк и без трусов, не говоря уже о майке с рубахой. Зато рядом аккуратной стопкой лежала его новая одежда. Комбинезон цвета хаки, брезентовый подсумок, армейские грубой кожи ботинки. Словно кто заранее позаботился о нем и предусмотрительно удалился...

Георгий поднял глаза, мышцы непроизвольно напряглись. Что-то снова происходило. Какой-то далекий-далекий отзвук едва колыхнул воздух. Или ему послышалось?.. Припомнив детские хитрости, он с головой погрузился в воду. Когда-то таким образом он легко мог слышать, о чем переговаривались за стеной соседи, а сейчас явственно различил приближающийся гул -- некую смесь лязга и треска перетираемых в порошок камней. Георгий поспешно вынырнул. Холодок пробежался по его спине. Благодать кончилась, следовало возвращаться в жизнь. Лохматые твари создавать такой шум Н

Е МОГЛИ. В этом он был абсолютно уверен. А больше он не был уверен ни в чем. Потому что атеист в нем умер три дня назад. От этого мира и этого города следовало ожидать чего угодно.

Георгий торопливо вылез из ванны, потянулся к полотенцу. Положительно засиживаться на одном месте было опасно. Очень и очень опасно!..

* * *

Он стоял за углом здания и, вглядываясь в надвигающегося на него исполина, чувствовал, как мелко подрагивают колени. Да и с зубами творилось неладное. Челюсти лязгали помимо воли, выдавая отчетливую барабанную дробь! В здоровом теле -- здоровый дух, а не наоборот ли? Иначе чего ради он, здоровый и накаченный мужик, трясется сейчас перед этой панцирной каракатицей?

Как легко и просто, подобно игрушечным кеглям, летят и рассыпаются в прах самые прописные истины! Потому, наверное, что истинами они никогда и не были. А были либо лозунгами, либо правилами игры, либо фольклором. Фольклор -- он ведь тоже рождается от разного. От горечи, скепсиса и безысходности. Георгий понимал, что нужно пятиться, бежать, спасаться со всех ног, но не в силах был с собой сладить. Какое-то жуткое оцепенение сковало все его члены. Глаза, не моргая, следили за передвижением чудовища, а ступни словно прилипли к асфальту. То есть поначалу он выдвинул

предположение, что по улице едет танк, но танк приблизился и неожиданно оказался живым существом, обнаружив голову с металлически отсвечивающими челюстями и пару складывающихся под обширное брюхо костистых лап. Какой-то кошмарный, не помещающийся на улице жук, боками скребущий по стенам домов, оставляющий в кирпичных кладках широкие борозды. Правда, перемещался он, как успел разглядеть Георгий, на манер улитки, волнами перекатывая над землей грузное тулово, отчего и создавалось впечатление передвигающегося на катках танка. Никаких пушек и никаких илл

юминаторов, -- один только мощный хитиновый панцирь, плюс челюсти головы-башни и огромные выпуклые глаза.

На пару секунд остановившись, черепахоподобный монстр вновь выпростал из-под брюха нелепые лапы, жутковато и непривычно для человеческого взгляда пошевелил ими. Только теперь Георгий заметил, что перед чудовищем-жуком лежит еще одно чудище -- один из тех "снежных людей", что имели несчастье повстречаться с вооруженным человеком. Все-таки автомат Георгия успел поработать на славу. Лохматые твари десятками устилали улочки странного города, чему панцирная громадина была, похоже, только рада. Костистые лапы зацепили неподвижное тело, словно куль, потянули

к склонившейся башенке-голове. Так баграми подтягивают к берегу утопленника. Георгий скривился, сообразив, что последует дальше. Он невольно оказался свидетелем чужой трапезы, и приступ тошноты чуть не вывернул его наизнанку.

"Доктор! Все ли грибы можно есть?.. Все, но некоторые только один раз..." К данным событиям анекдот не подходил. Угроза отравиться обезьяньей плотью исполину явно не светила. По всему было видно, что дело это для него привычное, не лишенное физиологической радости. Челюсти "жука" широко разъехались, превратившись в довольно устрашающую пещеру, лапы-багры пришли в движение, и труп гориллоподобного чудища, болтая лохматыми безжизненными руками, поплыл вверх, словно на подъемнике медлительно взлетая к пасти хищника. Дальнейшего Георгий уже не видел. Ноги након