Шахматист - [29]

Через час Бенджамен с Юзефом и Сием ехали в сторону Блекволла. Было уже темно, когда они миновали Западно-индийский док и приблизились к Восточно-индийскому. Уже с расстояния в сотню ярдов до них донесся пьяный говор и пение из пивных. Батхерст узнал нужную по наклеенному плакату, на который падал свет висевшей над дверью лампы, и который, после крупной надписи ДОБРОВОЛЬЦЫ с королевским гербом и девизом БОЖЕ, ХРАНИ КОРОЛЯ призывал всех «благородных, ненавидящих французов и папу римского, защитить Короля и Страну от злобных республиканцев и радикалов, а так же от грязных намерений наших Вечных Врагов, желающих вторгнуться в нашу счастливую отчизну, Старую Добрую Англию, и убить нашего милостивого монарха, как поступили уже со своим, превратить наших жен и дочерей в продажных девок, ограбить нашу собственность, и не научить нас ничему иному, как только проклятому искусству взаимоубийства». Снизу было прибавлено, что лейтенант У. Д. Стивенс ждет добровольцев в Королевский Флот. Тут же указывались ставки оплаты для моряков опытных, обычных матросов и сухопутных крыс.

Бенджамен посмеялся про себя над этими напыщенными фразами, пафос которых был обратно пропорционален эффекту, вышел из повозки и приказал поляку присмотреть за ней. После этого он послал Сия внутрь, а сам прошел за ним через три минуты.

Это была гадкая забегаловка, не имеющая ничего общего со своеобразной элегантностью знаменитых приречных пабов, таких как «Олд Джордж Инн» или «Уважение Уитби», так, наскоро сколоченный сарай, уже сгнивший и покосившийся. Отбитая во многих местах штукатурка открывала внутренности стен столь же бесстыдно, как девки, сидевшие на коленях матросов или развалившиеся на кучах старых мешков и на покрывавшей пол соломе. Моряки, дезертиры, подозрительные купцы, контрабандисты и всяческой породы «грязные жаворонки»[106] занимались здесь торговлей, любовью, но, прежде всего, тем, что англичане называют «the battle against the bottle»[107]. По углам ушлые «прессовщики»[108] спаивали кого только было можно, чтобы пополнить команды линейных кораблей его королевского величества. Здешняя вонь включала в себя все возможные запахи сливной ямы, паршивого масла и мочи, а концентрация дыма из трубок и копоти от стоящих на бочках свечей была такая, что топор из поговорки долго бы не упал на доски пола, имитировавшего палубный настил.

По совету Уилсона, Бенджамен с порога крикнул:

— Том «Веревка»! Эй, есть здесь Том «Веревка»?!

Появление элегантного типчика в этом гнезде разврата само по себе не вызывало ни удивления, ни раздражения, поскольку лондонская аристократия мужского пола обожала время от времени нажраться в моряцких пивных, и здешние постоянные компании уже успели привыкнуть к их присутствию. Так что все было бы в порядке, если бы Уилсон дал Батхерсту еще один совет, а именно: ни в коем случае нельзя прерывать морских волков в их вокальных экзерсисах. Бенджамен же, переждав, пока не прозвучит строфа: «When the wine is in, the wit is out!»[109], своим криком перебил последующие, и тем самым посеял злобное молчание. В этой тишине он повторил:

— Есть тут Том «Веревка»?

— Чего ты тут ищешь, маменькин сынок? Зачем мешаешь отдыхать приличным морякам? — прохрипел рядом бородач в полосатой тельняшке.

— Это ты Том? — спросил Бенджамен.

— Нет, но молочные зубки могу выбить так же хорошо, как и он.

— Знаешь, дядя, не стой на дороге, — попросил Бенджамен.

Бородач схватил пустую бутылку, двое его дружков, сорвавшихся со своих мест, сделало то же самое. Глаза Батхерста сузились.

— Приятель, я же сказал: не мешай мне, а то пожалеешь, — прошептал он.

Эти слова были встречены таким взрывом хохота, что даже известка посыпалась с потолка. Бородатый сделал шаг вперед, поднял бутылку и уже собирался ударить, но его удержал голос другого бородача, огромный торс которого был обтянут такой же тельняшкой.

— Не советую, Джефф.

— Чего?! Это почему же?!

— Парнишка должно быть хорош, если не испугался вашего рычания. Будь осторожнее, Джефф. Опять же, мне не нравится, когда трое против одного.

— Чего?! Ты мне еще будешь тут… Что, не слыхал, как эта салонная вонючка…

Рука Батхерста с выпрямленными пальцами выстрелила словно пружина и ударила скандалиста в лоб, в результате чего бородач без сознания свалился на землю.

— А ну, сидеть! — крикнул великан бросившимся с мест собутыльникам Джеффа, после чего подошел к Бенджамену.

— Это я Том «Веревка», — сообщил он. — А ты неплохо справился, парень, вот только плохо встал. От стенки далеко, спина не прикрыта.

— За спиной мой человек, и такую стенку он голой рукой пробьет. Мой удар, по сравнению с его, это мелочь.

— Ого! Это хорошо, ты не такой зеленый, как мне сразу показалось. Чего хочешь?

— Тебя порекомендовал мне Уилсон. Вроде бы, ты желаешь подышать свежим воздухом. Через несколько дней я отправляюсь на континент поиграть с французами. Тебя бы я взял.

— Вот так, просто за доброе слово?

— Нет. Можешь заработать столько, что выпивки тебе хватит до конца жизни. Первая работа у тебя может быть уже завтра, я хочу посчитаться с бандитами со Сторегейт.