Шах и Мат - [43]

— Я знаю, как тебя обезопасить.

— Как?

— Узнаешь. Чуть позже. Только одно условие, — он нежно поцеловал ее, — если он спросит, пользовались ли вы с Ромой презервативами, ответишь — нет.

— Но…

— Я видел то, что видел. — Вновь поцеловал ее кисть. — Ты ответишь — нет.

— Хорошо, — дала слово Людмила, приникая к нему поцелуем. — Хорошо…

И вот уже более часа она, стараясь не думать о предстоящем, воспроизводила в памяти моменты прошлого вечера. Улыбалась, и про себя напевала что-то незамысловатое о любви.

Было уже шесть вечера, а Акчурин все еще не вызывал к себе. Приехавшие Колодецкий Борис и Ростапович Олег около часа сидели в его кабинете. Подобные посиделки они устраивали от силы, раз или два раза в месяц и в развлекательную программу обязательно включались девочки. Людмила знала об этом и была уверена, что Алексей последует с верными помощниками и не тронет ее.

Когда мужчины вышли в коридор без Акчурина, холодок прошелся по ее спине.

Он не уезжает. Остался в кабинете. И минуты потекли медленно, сердце разрывающее стуком тишину и голову, билось где-то в горле, холодный пот проступил на лбу, и ожидание вызова стало невыносимым. Звонка по внутренней связи долго ждать не пришлось. Всего лишь пять минут показавшиеся вечностью.

Нажав на кнопку дрожащей рукой, она ответила. Да, она не забыла. Да, она рада. И да, она уже идет.

* * *

Открыв дверь в затемненную обитель покровителя, Людмила остановилась на пороге. После ярко освещенного коридора увидеть Акчурина в темноте не представлялось возможным. К тому же она знает, что он любит разглядывать женские ножки подсвеченные сзади.

— Не торопись, — послышалось из темноты, — постой там еще немного.

Через минуту он добавил:

— А теперь мягко присядь… — она повиновалась. Подняв руки к волосам и скользя бедрами из стороны в сторону, мягко опустилась на корточки.

Увидеть, как секретарша одного партнера вытанцовывает перед другим, не мог никто. В опустевшем офисе наступила глухая тишина, и только этажом ниже кто-то все еще работал. Хлопали двери, звенел телефон.

— Прогнись кошечкой.

Опустив руки на пол, Людмила выполнила и это. Затем скользнув ножкой, мягко захлопнула дверь. Безликий урод, как его теперь называла Люда, включил свет на столе, обозначив свое местоположение.

— Иди ко мне.

Людмила плавно поднялась и медленно подошла к нему. Каждый шаг давался с трудом, все отчетливее в голове звенела старая поговорка: «Риж полу и тикай!». Он был выпившим. Запах дорогого алкоголя витал в помещении, смешиваясь с запахом кожи кресел и дерева стенных шкафов, под ногами хрустели стеклянные осколки.

— Сядь здесь.

Акчурин похлопал по колену, и взявшись за рубашку начал расстегивать пуговицы. Людмила повиновалась. Рука благодетеля лениво и в то же время властно легла на ее колено.

— Знаешь, почему я тебя вызвал, — пальцы Алексея беспрепятственно поднялись к краю юбки. Покровитель никогда не представлял одежду преградой, поэтому гардероб Людмилы раньше частенько пополнялся обновками. Звук рвущейся ткани подтвердил его укоренившую привычку.

— Н-нет. — Стараясь сдержать ужас и омерзение, она не сдвинула вместе своих колен и не выдала панику голосом. Пальцы мужчины легко прошлись по подвязкам, обнаружив на ней чулки, покровитель удовлетворенно хмыкнул.

Его девочка хорошая ученица.

Он нежно провел по внутренней стороне бедра, прежде чем накрыть треугольник полупрозрачных кружев.

Ощутив его руку Людмила вздрогнула, а затем томно выдохнула, качнула бедрами и подалась вперед. Не смотря зежеее на все возрастающую панику, ужас и помутнение, требуемое им «приветствие хозяина» никто не отменял. А ей еще некоторое время предстоит достоверно играть роль преданной рабыни. Людмила сжала зубы, чтобы не взвыть, когда его пальцы забрались под кружева.

Как он и предполагал за эти полгода уроки эпиляции, вызубренные ранее, не прошли даром. Короткий ежик идеально обритого островка пощекотал руку. Под действием алкогольного тумана и ее духов он позволил себе вспомнить, каково подчинять безвольных. И начал действовать, следуя отшлифованной схеме работы с пташками прошедшими его «школу».

Медленные движения знакомой руки, запах его парфюма и кожаных кресел, вид разорванной на теле одежды вызвали в ней с трудом удерживаемую панику. Все это до мелочей повторяло тот вечер, когда она проявила негодование по поводу клиента, вернее клиентки. Последующие насилие и побои длившиеся, казалось целую вечность, заявили о себе, наполняя сознание животным страхом. Она сжала кулаки, стараясь расслабиться, а затем и заставляя себя расслабиться.

Пусть считает себя победителем, чтобы нанести сокрушительный удар, она стерпит и это.

То как дернулась пташка, он приписал к волне наслаждения. Полузакрытые глаза, блестящие алым блеском губы, тяжелое перехватываемое дыхание и сжатые кулаки подопечной подтверждали это. Воображение уже рисовало одну картину лучше другой. Все-таки по этой изящной малышке он истосковался и даже очень.

Но прежде чем проснется плотский голод и звериный аппетит, стоит уточнить одну деталь:

— Ты предохранялась с Шевчено? — она резко вскинула голову и, не отвечая, удивленно посмотрела на него. — Я спрашиваю…