Шагнувший в небо - [8]

Мама пыталась ему что-то сказать, но голос дрожал и срывался на плач. Она несколько раз порывалась ему рассказать о каком-то горе, но не могла. И тогда она притянула его к себе и обняла, залив слезами ему макушку. Из дома вышел дядюшка Ораст, старый друг отца. Он и рассказал о том, что произошло.

Это случилось в самом конце смены. «Василиска» перегрели, и он начал плеваться. Один из котлов взорвался, и стальной балкой отца Даила зашибло насмерть.

Даил не мог в это поверить. Румяный розовощекий отец, от которого всегда вкусно пахло лосьоном после бритья, любящий повеселиться и знающий толк в этом деле, больше уже не вернется домой, не прижмет жену к себе, не потреплет сына по голове. Чудовищно несправедливо и чудовищно больно.

Мать после этого начала чахнуть на глазах. И в какие-то несколько лет увяла и умерла. Последнее, что поддерживало в ней жизненные силы, — это необходимость заботиться о сыне. А он, оставшись единственным кормильцем в семье, стал работать полную смену. Старую квартиру они продали и перебрались на чердак, где жилье было намного дешевле.

Даил поднялся на крыльцо дома, достал большой ключ от входной двери и отпер ее. Стараясь не шуметь, он вошел в дом и закрыл дверь за собой. По скрипучей лестнице он поднялся наверх; и только оказавшись у себя в комнате, смог спокойно вздохнуть. Его никто не услышал, никто не пожаловался на то, что он мешает людям спать. Никто его не заметил, и в этом было счастье.

Не раздеваясь, он плюхнулся на кровать, натянул на себя старый дырявый плед, повернулся лицом к незашторенному мансардному окну, через которое было видно небо спящего Даригара, и сам не заметил, как провалился в тяжелый, наполненный тревогой и предчувствиями нехорошего, сон.

Глава 4 Утренняя лихорадка

Солнечные лучи — редкие гости в Темном городе. К подножию Даригара они добираются редко, к тому же вершины Экльских гор круглый год обложены тучами, словно елочные игрушки ватой. Сквозь них просачивается лишь рассеянный свет, позволяющий днем выключать уличные фонари, но не радующий сердце. Оттого, может, частая хворь у горожан — безжалостная хандра, поражающая душу, точно плесень.

Но сегодня удача улыбнулась городу. Солнцу удалось пробиться сквозь вековые туманы и отправить к древнему городу своих разведчиков. Один из которых проник в мансарду дома на улице Печатников, прокрался на цыпочках по дощатому полу и осторожно, ненавязчиво начал будить Даила.

Просыпаться не хотелось. В кои-то веки не надо вставать на смену, торопиться на завод, заглатывая завтрак на ходу, можно чуть дольше поваляться в постели, греясь под теплым одеялом. Утро в Даригаре холодное, сырое, в особенности в Темном городе. Но солнечный разведчик был настойчив, светя в закрытые глаза.

Даилу надоело бороться с дремотой. Он откинул одеяло в сторону и выбрался из постели. В первый момент он растерянно смотрел в окно, за которым ярко светило солнце. Обычно, когда он встает на работу, на улице еще темно, только тускло светят фонари. А тут уже день вовсю. Спросонья он никак не мог понять, что же такое случилось. Почему он проспал. И только через несколько минут до него дошло, что на работу сегодня не надо. Он отпросился у мастера-наставника Шарира на весь день. После этого события вчерашнего вечера всплыли из глубин памяти, точно подводные лодки, достигшие порта приписки. Горячий гренш, папаша Троффеллиус, суетящийся возле барной стойки, и охотник Крис Кортатос, которому нужен был проводник для каких-то его темных делишек.

Вспомнив все, Даил пожалел, что так опрометчиво согласился помочь охотнику в его деле. Дурная о нем слава бродит по Темному городу, да и папаша Троффеллиус настойчиво просил не связываться с ним. Ну почему он, дурак, не послушал старика! Даил чувствовал, что вляпался в какую-то неприятность, только пока не мог понять, в какую. Может, стоит не ходить на встречу с охотником, тогда и неприятности можно избежать? Но он знал, что все-таки пойдет. Обещал — значит, надо слово держать.

Натянув уличные штаны, он надел серую рубашку, застегнулся на все пуговицы и заправился. С тяжелым сердцем поставил закопченную сковородку на плиту, поджег газ под конфоркой и капнул чуть масла. Из деревянного ящика, висящего за окном, он извлек два яйца, разбил их и выплеснул содержимое на сковороду. Зашкворчало аппетитно.

Позавтракав, Даил бросил грязную посуду в раковину. «Вернусь, помою», — решил он. Всунув ноги в башмаки, Даил надел темно-зеленую брезентовую куртку, в которой чаще всего гулял на улице, нахлобучил на голову серую шляпу, окинул комнату взглядом, проверяя, не забыл ли чего. Проверил, закрыты ли газовые конфорки. Это он делал обязательно. А то не дай Бог погореть, как тетка Лайза из соседнего дома прошлой осенью. Хорошо, что жива осталась.

Он уже был на пороге, когда вспомнил о ноже. Мало ли куда заведет его прогулка с охотником. Крис Кортатос — человек темный, и делишки у него мутные. На всякий случай стоит прихватить с собой «жало», как Даил называл свой простенький, но опасный клинок. Его подарил ему отец пять лет назад. Найдя оружие возле изголовья кровати, он проверил его, вдел обратно в ножны и повесил себе на ремень. Теперь он чувствовал себя куда увереннее, чем несколькими минутами ранее.