Шаги забвения - [155]

– Что смотрим?

– Фильм, – отвечала я.

– Это я вижу. Я спрашиваю, какой фильм?

– А какая тебе разница? Всё равно ты его раньше не видел и сейчас смотреть не будешь.

– А тебе жалко ответить? – не успокаивался муж.

– Нет. Просто название тебе ни о чём не скажет.

– Всё равно скажи! – настаивал муж.

И тогда я произносила название фильма, который в тот момент шёл по телевизору. Например, «Мост в Терабитию». И муж неизменно отвечал:

– Первый раз о таком слышу.

– Именно поэтому я и не хотела говорить тебе название. Хочешь, садись рядом, посмотрим вместе.

– Нет, я такие фильмы не люблю смотреть. Пойду лучше к матери, посмотрю новости.

И он уходил. А через четверть часа снова заходил в нашу комнату.

– Что смотрим? – произносил он стандартную фразу.

– Фильм, – отвечала я.

– Я вижу. А какой фильм?

– Я уже говорила тебе его название.

– Но я забыл. Скажи ещё раз.

– Зачем? Название фильма тебе ни о чём не скажет, к тому же ты его через минуту забудешь.

– А тебе сложно сказать?

– Нет, не сложно. Фильм называется «Мост в Терабитию».

– Первый раз о таком слышу.

– Вот именно.

– Но, кажется, вы уже смотрели этот фильм раньше? – силясь что-то вспомнить, говорил муж.

– Да, пятнадцать минут назад, – спокойным голосом отвечала я.

– А зачем вы снова его смотрите? – задавал идиотский вопрос муж.

– Потому что он ещё не закончился.

– А почему он ещё не закончился?

– Потому что фильмы обычно за пятнадцать минут не заканчиваются. Их средняя продолжительность составляет полтора часа, – отвечала я.

– А полтора часа ещё не прошли?

– Нет. С момента твоего прошлого вопроса прошло всего лишь пятнадцать минут.

– Ты считаешь, что я – дурак? – обиженно говорил муж.

– Нет, просто ты задаёшь дурацкие вопросы.

После этих слов Андрей начинал дуться и снова уходил в комнату свекрови, а минут через десять-пятнадцать снова возвращался к нам с вопросом:

– Что смотрим?

И всё начиналось сначала.

Дети тоже видели, что папа ведёт себя как идиот, и относились к нему соответствующе. И однажды сын сказал:

– Мама, давай обменяем этого папу на другого.

– Сынок, – медленно ответила я, пытаясь собраться с мыслями, – это сложно сделать. Нам достался именно этот папа, но мы не можем пойти и сдать его в магазин, чтобы нам выдали другого. Так сложились обстоятельства, что он – член нашей семьи, и мы не можем прогнать его. Мы должны жить вместе. Но необязательно это делать всегда. Когда у нас будет своё жильё, мы обязательно уйдём отсюда, а папу с бабушкой оставим здесь. А мы будем жить втроём: я, ты и Алёна. И у нас всё будет хорошо. А пока нам нужно немного подождать.

Но самое удивительное, что Алёна, когда была в том же возрасте, что и Артём, обратилась ко мне с точно таким же вопросом:

– Мама, давай найдём себе другого папу.

И мне пришлось ей тоже говорить о том, что пока у нас нет своей квартиры, мы не можем никуда уйти от этого папы.

Да, несомненно, Булгаков был прав. Москвичей испортил жилищный вопрос.

И хотя я смирилась со своей незавидной участью, но я не могла не думать о детях, которым их отец подавал настолько дурной пример, что впору было бежать от него куда глаза глядят. Я стала замечать, что Артём копирует поведение отца, засовывая в рот различные палочки и делая вид, что курит. А ещё, когда Андрей пьянствовал дома и сидел на кухне с полным стаканом, то Артём часто присаживался рядом и просил у отца разрешения попробовать его напиток. И самое ужасное, Андрей никогда ему не отказывал. Пару раз я заставала сына на кухне со стаканом пива в руках. И конечно же, я ругалась на мужа и отбирала стакан из рук Артёма. Но, несмотря на это, не было никакой гарантии в том, что однажды Андрей не сделает из своего малолетнего сына собутыльника, и эта перспектива страшила меня сильнее всего. И как бы мне не хотелось продолжать киснуть в болоте своей мерзкой супружеской жизни, я не имела права позволить сыну повторить судьбу отца. Нужно было во что бы то ни стало изолировать детей от человека, который так пагубно влиял на их воспитание, что впору было лишать его родительских прав. Поэтому я снова принялась откладывать деньги, чтобы переехать на съёмную квартиру и оформить развод. Мне нужно было продержаться несколько месяцев. И тайные надежды вновь начали наполнять моё сердце. Но я никому не говорила о своих планах, стараясь избавить от искушения всех тех, кто мог бы тем или иным образом помешать мне.

Однажды Алёна подошла ко мне и попросила:

– Мама, давай сходим в театр!

Признаться, это была замечательная просьба, потому что я сама сто лет не была в театре. Но дело было не только в этом. Дочери уже исполнилось пятнадцать лет, а я совсем ею не занималась. Пока Алёна была маленькой, я старалась уделять ей внимание: читала ей книжки, играла вместе с ней в настольные игры. Мы даже иногда ходили в цирк. Но когда родился Артём, всё изменилось. У меня катастрофически перестало хватать времени. И, конечно же, я поступила так, как на моём месте сделала бы любая другая мать: стала уделять внимание только тому ребёнку, который не мог обойтись без меня. А именно, новорождённому малышу.

А когда я вышла на работу, то мне вообще перестало хватать времени и сил. Приползая вечером с работы, я бежала в магазин за продуктами, а потом с полными сумками мчалась домой, на кухню, чтобы приготовить семье ужин. Затем мыла посуду, стирала то, что нужно срочно постирать, гладила то, что нужно срочно погладить, зашивала то, что нужно срочно зашить, учила с Артёмом стихи для утренников и иногда помогала дочери с уроками. А на культурные мероприятия времени не оставалось.