Шаги за спиной - [35]
– Вот видите. Значит, могла интересоваться вашей перепиской. Знакома она с вашей женой?
– Жена изредка заходит ко мне на работу. Думаете, она передала письма жене, чтобы убить сразу двух зайцев? Вряд ли.
– Женщины народ сложный.
– Думаете, жена не дала бы мне понять, узнай она что-нибудь?
– Это еще вопрос. Мы никогда не знаем, что у них на уме.
Они вышли за ворота, где их поджидала машина.
– Прошу. – Леясстраут распахнул дверцу.
– Благодарю, – отрицательно покачал головой Розниек. – Пройдусь пешочком и все спокойно обмозгую. А к вам просьба: перед отъездом загляните к нам. С вами хочет повидаться прокурор Кубулис. Кроме того, нам надо будет встретиться с одной вашей старой знакомой и вместе поговорить.
– Старой знакомой? – удивился Леясстраут. – Разве кто-нибудь меня тут еще помнит?
Розниек загадочно улыбался.
XXVIII
Бабушка Салинь вырядилась как на праздник. Не каждый день ей доводилось бывать у следователя "по делу". Она долго глядела на Леясстраута, потом вдруг спросила тихонько:
– Янка, сынок, да неужто это ты? Бедная Кате! – По морщинистой щеке старушки скатилась слеза. – Бедняжка, видать, не суждено ей было, не суждено…
Леясстраут обнял своими большими крестьянскими руками щуплую старушку. Так они и стояли, припав друг к другу. Крупный коренастый мужчина и хрупкая старушка.
Эта сцена вызвала в воображении Розниека совсем другую картину, чем-то похожую и в то же время абсолютно иную по смыслу. В ней также перед Леясстраутом стояла немощная старая женщина, злобная и агрессивная. Удалось ли ему тогда сдержать в узде свой естественный гнев?
Леясстраут, взволнованный неожиданной встречей, сел без приглашения на ближайший стул.
Розниек достал из портфеля старомодный семейный альбом и придвинул свой стул к стулу старушки.
– Товарищ Леясстраут, – сказал он, – посмотрим старые фотографии! Быть может, в этом альбоме найдется ключ к нашему ребусу. Альбом этот принадлежал обеим Упениеце. Нашли в Межсаргах.
Розниек стал перелистывать альбом.
– Бабушка Салинь, назовите, кого из этих людей вы знаете, – сказал он.
Старушка надела очки и стала внимательно рассматривать фотографии.
– Вот это – Каролина, еще в девушках, рядом с матерью.
Розниек перевернул страницу.
– Возможно, кого-нибудь из этих узнаете? – Он подал старушке групповой снимок с подписью внизу: "Рундальский дворец".
Мамаша Салинь долго приглядывалась, потом придвинула очки поближе к глазам.
– Да, многих тут я знавала, – сказала она. – Этот – Марцис Вецгайлис, на войне пропал. Это – Петерис Лапинь, после войны был бригадиром в нашем колхозе.
– Он и сейчас там работает? – раскрыв блокнот, спросил Розниек.
– Что вы! – замахала руками бабушка Салинь. – Лет, почитай, пять как помер. Стар он был и хворый. А вот и барыня наша, а с нею рядом – да это же он, ей-богу, Хлыщ! Ишь как к ней притулился!
– Хлыщ? – Розниек всмотрелся в снимок, а затем протянул его Леясстрауту. – Вы помните этого человека?
– Помнить-то помню, – подтвердил Леясстраут. – Но как он тут очутился? Он же вроде птицы перелетной – приедет, поживет, уедет. На людях показываться не любил. Хозяйка писала ему письма и чаще всего сама ездила в Ригу.
– Откуда вам известно о письмах?
– Я отвозил письма на почту. На конвертах было написано: "Господину Круминю. Рига, улица Марияс, тридцать девять, квартира двадцать семь", или наоборот: "Дом двадцать семь, квартира тридцать девять".
– Значит, говорите, господину Круминю, – повторил Розниек. – Улица Марияс, тридцать девять, квартира двадцать семь или дом двадцать семь, квартира тридцать девять.
Леясстраут удивленно обернулся к Розниеку, но ни о чем не стал спрашивать.
Следователь вновь вручил альбом бабушке Салинь.
– Посмотрите, пожалуйста, до конца, может, еще попадется этот Круминь или какая-нибудь знакомая личность.
Вскоре бабушка Салинь воскликнула:
– А вот, сынок, погляди-ка! Вот он самый и есть – Хлыщ с Каролиной на мотоцикле.
– У Круминя был мотоцикл? – спросил Розниек.
– Раза два приезжал на нем, – ответил Розниеку Леясстраут, – английской или немецкой марки. Хозяйка уезжала вместе с ним в Ригу и жила там по нескольку дней. Лишь тогда мы с Кате, бывало, могли вздохнуть свободно.
– Более никого не знаю, – заявила бабушка Салинь, возвращая альбом.
Розниек, пошарив в портфеле, достал металлическую чернильницу – индейца с конем у колодца.
– Отличная вещица! – восхитился Леясстраут. – Антикварная. Где приобрели?
Бабушка Салинь поправила съехавшие на нос очки и восторженно вскрикнула:
– Как живые!
Розниек, убедившись, что оба они видят этот предмет впервые, все же спросил на всякий случай;
– А раньше вы никогда этой штучки не видели?
– Нет, – согласно ответили оба. Розниек вынул бланк протокола, уселся поудобней за стол и начал писать.
Леясстраут задумчиво стоял посреди комнаты.
– Я понимаю, – сказал он, глядя почему-то в потолок. – У вас есть свои служебные секреты, которые разглашению не подлежат. И тем не менее у меня к вам просьба. Мне не безразлична судьба Катрины, потому я хочу знать все до конца… Безусловно, когда это станет возможным… Если я смогу чем-либо быть полезен, всегда к вашим услугам, в любое время. Розниек продолжал писать.
В сборник вошли две повести: «Звонок на рассвете» Л. Медведовского и «Шаги за спиной» М. Стейги - о деятельности сотрудников милиции и прокуратуры, борьбе с преступными элементами. Записки инспектора уголовного розыска И. Ластовского «У незримой границы» посвящены будням уголовного розыска.Произведения» вошедшие в книгу, отмечены премией МВД Латвийской ССР и СП Латвии.
Повесть М. Стейги «Последняя индульгенция», занимательная и остросюжетная, касается важных нравственных и социологических проблем. Книга основана на документальном материале и погружает в атмосферу безнадежной фатальности, царившей в советской торговле.
Латышский писатель Илья Фридман (литературный псевдоним Миермилис Стейга) юрист по образованию, долгое время работал в прокуратуре, был следователем и прокурором. В настоящее время работает присяжным адвокатом. Автор очень хорошо владеет материалом, о котором пишет, что позволяет ему максимально достоверно показывать в своих произведениях сложную и самоотверженную работу следователей и работников полиции. В данную книгу вошел ранее неиздававшийся роман «Кондоры не взлетели», являющийся как бы продолжением двух предыдущих «Шаги за спиной» и «Последняя индульгенция».
В Ричмонде, штат Виргиния, жестоко убит Эфраим Бонд — директор музея Эдгара По. Все улики указывают: это преступление — дело рук маньяка.Детектив Фелисия Стоун, которой поручено дело, не может избавиться от подозрения, что смерть Эфраима как-то связана с творчеством великого американского «черного романтика» По.Но вдохновлялся ли убийца произведениями поэта? Или, напротив, выражал своим ужасным деянием ненависть к нему?Как ни странно, ответы на эти вопросы приходят из далекой Норвегии, где совершено похожее убийство молодой женщины — специалиста по творчеству По.Норвежская и американская полиция вынуждены объединить усилия в поисках убийцы…
Они — сотрудники скандально знаменитого Голливудского участка Лос-Анджелеса.Их «клиентура» — преступные группировки и молодежные банды, наркодилеры и наемные убийцы.Они раскрывают самые сложные и жестокие преступления.Но на сей раз простое на первый взгляд дело об ограблении ювелирного магазина принимает совершенно неожиданный оборот.Заказчик убит.Грабитель — тоже.Бриллианты исчезли.К расследованию вынужден подключиться самый опытный детектив Голливудского участка — сержант по прозвищу Пророк…
Значительное сокращение тяжких и особо опасных преступлений в социалистическом обществе выдвигает актуальную задачу дальнейшего предотвращения малейших нарушений социалистической законности, всемерного улучшения дела воспитания активных и сознательных граждан. Этим определяется структура и содержание очередного сборника о делах казахстанской милиции.Профилактика, распространение правовых знаний, практика работы органов внутренних дел, тема личной ответственности перед обществом, забота о воспитании молодежи, вера в человеческие силы и возможность порвать с преступным прошлым — таковы темы основных разделов сборника.
Маньяк по прозвищу Мясник не просто убивает женщин — он сдирает с них кожу и оставляет рядом с обезображенными телами.Возможно, убийца — врач?Или, напротив, — бывший пациент пластических хирургов?Детектив Джон Спайсер, который отрабатывает сразу обе версии, измучен звонками «свидетелей», полагающих, что они видели Мясника. Поначалу он просто отмахивается от молодой женщины, утверждающей, что она слышала, как маньяк убивал очередную жертву в номере отеля.Но очень скоро Спайсер понимает — в этом сбивчивом рассказе на самом деле содержится важная информация.
Менты... Обыкновенные сотрудники уголовного розыска, которые благодаря одноименному сериалу стали весьма популярны в народе. Впервые в российском кинематографе появились герои, а точнее реальные люди, с недостатками и достоинствами, выполняющие свою работу, может быть, не всегда в соответствии с канонами уголовно-процессуального кодекса, но честные по велению сердца.
У писателя Дзюго Куроивы в самом названии книги как бы отражается состояние созерцателя. Немота в «Безмолвных женщинах» вызывает не только сочувствие, но как бы ставит героинь в особый ряд. Хотя эти женщины занимаются проституцией, преступают закон, тем не менее, отношение писателя к ним — положительное, наполненное нежным чувством, как к существам самой природы. Образ цветов и моря завершают картину. Молчаливость Востока всегда почиталась как особая добродетель. Даже у нас пословица "Слово — серебро, молчание — золото" осталось в памяти народа, хотя и несколько с другим знаком.