Шаги навстречу - [90]
Особенно если этот один — моя сестра.
Или моя вторая сестра.
Глава 41
— Ты где был? — спрашиваю я Кейда, как только вхожу в палату. Я вспоминаю, что Энн спит, поэтому уже тише — но так же твердо — добавляю: — Отец пошел тебя искать. Тебе влетит, когда он вернется. Тебя не было больше часа.
— Я… кое-что искал.
По тому, как он это говорит, я понимаю, что это еще не конец.
— Что «кое-что»?
— Ты рассердишься.
— Обещаю, что нет.
— Можно сперва задать вопрос?
Я приглашаю его сесть рядом.
— Задавай.
— Ладно. Это Бог все решает и выбирает?
— Что решает и выбирает?
— Людей. Ну… кому жить, а кому умереть.
— Да… наверное, Бог. А почему ты спрашиваешь?
— Потому что ты всегда повторяешь, что жизнь несправедлива, а смерть человека — самая несправедливая вещь на свете. Но еще ты говоришь: что бы ни случилось, мы должны верить в Господа, потому что у него свои планы, о которых мы часто ничего не знаем. Поэтому… может быть, это не жизнь несправедлива? Может быть, это Бог несправедлив?
Его слова ударили меня, словно обухом по голове. Я прижимаю его крепче: как бы мне хотелось, чтобы ему не приходилось сталкиваться с несправедливостью в таком юном возрасте. Я так многое хочу ему сказать, но при взгляде на своих дочерей, неподвижно лежащих на кроватях, которые могут стать для них смертным одром, — слова застревают у меня в горле.
Словно вспышка молнии, в памяти оживает история, которую я рассказала детям об инженере, которому пришлось выбирать между собственным сыном и спасением целого поезда незнакомых людей. Проявив невероятное милосердие, он решил спасти поезд с чужими людьми, пожертвовав при этом собственным сыном. Когда воображение рисует эту картину, на меня снисходит удивительное умиротворение. Когда я первый раз рассказывала детям эту историю, была уверена, что никогда бы так не поступила — никогда бы не переключила стрелку, не направила бы поезд на своего ребенка, когда самой оставалось бы только беспомощно стоять и наблюдать. Но сейчас, когда я вижу, как обе мои дочери лежат рядом на кроватях, что изменилось? А что, если бы одна из них не лежала на кровати, а ехала бы в поезде, а вторая стояла на рельсах, и я знала: либо Энн, либо Бри должна умереть, чтобы жила вторая? Могла бы я сделать этот выбор? Как, скажите на милость, я могу выбирать, кому жить?
Или если бы в том поезде ехали не незнакомые мне люди? А если бы там была моя семья? А если бы в поезде ехали Делл, Кейд и Энн, а на рельсах стояла одна Бри?
Было бы невероятно тяжело… но выбор очевиден.
Сквозь слезы, которые опять наворачиваются на глаза, я говорю сыну:
— Я ошибалась, Кейд. Я все время ошибалась. Жизнь — справедлива, только иногда таковой не кажется. И Господь тоже справедлив, хотя должна признать, что ему приходится каждый день делать очень сложный выбор. — Я крепче прижимаю его к себе, пока он в конце концов ни начинает сопротивляться.
— Возможно, ты права, — произносит он. — Потому что он наконец нашел донора для Энн. — Он замолкает и вздыхает: — Но вряд ли семья этого парня считает, что жизнь справедлива.
Он садится прямо, разворачивается ко мне лицом.
— О чем ты говоришь?
— Я ходил вниз посмотреть, кого на «скорой» привезут в реанимацию. Я видел, как привезли мертвое тело и сказали, что он донор.
— А ты уверен, что они сказали «донор», а не «умерший»?
— Угу.
Мое волнение зашкаливает!
— Кейд, но это не значит, что любой донор органов окажется генетически подходящим для Энн.
— Но было бы круто, да?
Я смотрю на Энн, потом на Бри.
— Да. Круче не бывает. Но не теряй надежды, малыш.
— Знаю, мама. Но я почему-то уверен. После того как мертвого парня увезли, я поднялся наверх, проходил мимо медсестер, собравшихся у поста, и подслушал их разговоры. Кто-то упомянул имя Энн, сказали, что они получили подходящее сердце.
Я не могу дышать.
Если мой маленький пират разыгрывает меня, я никогда ему этого не прощу.
— Кейд, ты уверен?
Он кивает.
— Готов спорить, они придут с минуты на минуту.
Мое сердце подпрыгивает, когда через тридцать секунд открывается дверь. Только это не медсестра и не врач. Приходит Делл.
— Слава Богу, ты вернулся, — говорит он одновременно и взволнованно, и облегченно. Глаза горят. — Вы, ребята, никогда мне не поверите…
Мое лицо тут же становится мокрым от слез невероятного счастья.
— Нашли сердце, — говорю я.
— Откуда ты знаешь?
Я крепко-крепко прижимаю к себе Кейда.
— У меня свои источники информации.
Я перевожу взгляд с Делла на Энн, наконец на Бри — милую, драгоценную, переломанную Бри.
Теперь нам нужно еще одно чудо…
Глава 42
Я помню, как врач сидел на стуле у моей кровати, еще весной, когда впервые мне сообщили, что нужна пересадка. Он сказал, что страх — естественное чувство, что мне может быть даже неуютно от того, что в моей груди будет биться чужое сердце. Но он мне пообещал, не называя конкретных дат, что, как только у меня появится новое сердце, я не почувствую разницы.
Врач ошибался.
Когда три дня назад я пришла в себя после операции, первое, что ощутила, — это тяжесть. Не то чтобы тяжесть сердца. Весило оно столько же. Скорее тяжесть на душе: каждое биение сердце напоминало мне о том, что закончилась чья-то жизнь, а в моей жизни произошло что-то вроде перезагрузки.
Нейтан Стин живет по принципу: делай добро – и получишь добро в ответ. Каждый день уходя на работу, он кладет в карман шесть камешков, которые напоминают ему о долге творить добрые дела. Но только ли потребность в благородных поступках заставляет его помогать людям? Или есть другой мотив? Тайный мотив?
1980 год. Аарон и Молар давно перестали верить в существование Санта-Клауса, но родители из года в год настаивают на том, чтобы всей семьей поехать в торговый центр, где мальчики смогут вручить Санте списки подарков, которые хотят получить на Рождество. Ожидая своей очереди, Аарон и Молар записывают на листочках все игрушки, которые только могут вообразить. Но Санта-Клаус предлагает детям подарить им на Рождество то, о чем они никогда даже не мечтали, однако взамен просит помочь совершить настоящее рождественское чудо.
Новость о беременности жены приводит Огаста в ужас. Ведь больше всего на свете он боится, что никогда не сможет стать хорошим родителем. В отчаянии мужчина обращается за советом к отцу. Но тот вместо поддержки предлагает сыну странную сделку. На каждый месяц беременности по одному уроку… Уроку гольфа. Но то, что Огаста получает взамен, навсегда меняет не только его жизнь, но и жизнь его семьи.
Чувствовать себя счастливой каждый день Софи помогает ее любимое дело – кондитерская, где она создает кулинарные шедевры. И уж кто-кто, а Гаррет, бывший бойфренд, ей совсем не нужен. Ни встречаться, ни разговаривать с ним у Софи нет ни малейшего желания. Но Гаррет не собирается сдаваться – он требует, чтобы Софи с ним объяснилась. И тогда она предлагает ему необычную сделку. Гаррет должен дать объявление в местную газету о поиске счастья, и, если в ответ на объявление придет сто писем, Софи согласится пойти с ним на свидание.
В день свадьбы Итан обещал любить, уважать, беречь жену и – написать для нее песню. Но реальность оказалась намного сложнее, громкие слова забылись, а фотографии и старые любовные записки, которые Анна так любила прятать в гитаре Итана, запылились и превратились в хлам. Ненависть, ложь и постоянное недовольство друг другом – единственное, что осталось от прежних чувств. И кажется, ничто не может спасти их брак. Но ужасная авария, в которую попадает Анна, все меняет… Словно сама судьба дает Итану еще одну попытку все исправить – пока не написаны последние слова, не сыгран последний аккорд.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Все события, описанные в данном романе, являются плодом либо творческой фантазии, либо художественного преломления и не претендуют на достоверность. Иллюстрации Андреа Рокка.
В сборник известного чешского прозаика Йозефа Кадлеца вошли три повести. «Возвращение из Будапешта» затрагивает острейший вопрос об активной нравственной позиции человека в обществе. Служебные перипетии инженера Бендла, потребовавшие от него выдержки и смелости, составляют основной конфликт произведения. «Виола» — поэтичная повесть-баллада о любви, на долю главных ее героев выпали тяжелые испытания в годы фашистской оккупации Чехословакии. «Баллада о мрачном боксере» по-своему продолжает тему «Виолы», рассказывая о жизни Праги во времена протектората «Чехия и Моравия», о росте сопротивления фашизму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Картины на библейские сюжеты, ОЖИВАЮЩИЕ по ночам в музейных залах… Глупая телеигра, в которой можно выиграть вожделенный «ценный приз»… Две стороны бытия тихого музейного смотрителя, медленно переходящего грань между реальным и ирреальным и подходящего то ли к безумию, то ли — к Просветлению. Патриция Гёрг [род. в 1960 г. во Франкфурте-на-Майне] — известный ученый, специалист по социологии и психологии. Писать начала поздно — однако быстро прославилась в Германии и немецкоязычных странах как литературный критик и драматург. «Шпагат счастья» — ее дебют в жанре повести, вызвавший восторженную оценку критиков и номинированный на престижную интеллектуальную премию Ингеборг Бахманн.