Шаги навстречу - [2]
Если бы я внимательно прислушалась между вдохами, то расслышала бы аплодисменты и приветственные крики. Среди зрителей у меня друзей нет (родных я не считаю), но я сделала вид, что каждый сидящий на трибуне бассейна радовался за меня.
На бабочек в животе за минувшие сто метров, по большому счету, я внимания не обращала, но, когда пересекала отметку в триста метров, они начали по-настоящему возбужденно гудеть. Даже затрепетали крыльями у меня в груди. А потом неожиданно, впервые за все время, одна из моих послушных бабочек укусила меня! И больно укусила!
Именно это и стало началом моего кошмара — тем самым поворотным моментом, который изменил все.
После того как бабочка укусила меня в грудь, мир превратился в хаос.
Движение рук замедлилось. Я стала барахтаться, молотить руками по воде. Тонуть, а не плыть.
Я втянула носом воду, пытаясь глотнуть воздуха, но боль была настолько сильной, что я запаниковала.
Дно бассейна сейчас было четче, чем когда-либо, и все приближалось.
Погружение в тот день было намного глубже, чем когда-либо раньше.
И темнее.
«Черт! — думала я в последние смазанные секунды, перед тем как темнота поглотила меня. — Пожелание Бьянки сбылось! Я тону!»
Господи, пожалуйста, не дай ей выиграть…
Лети домой, маленькая бабочка, лети домой.
Глава 1
Четыреста семьдесят дней назад прямо у меня на глазах умирала моя старшая дочь. Наступила клиническая смерть. Когда ее безвольное тело вытащили из бассейна, оно походило на одну из тряпичных кукол, которую Энн в детстве укладывала себе в кровать. Согласно гигантскому таймеру на центральной стене бассейна, спасателям понадобилось целых восемьдесят девять секунд, чтобы вернуть ее к жизни.
Это были самые длинные восемьдесят девять секунд в истории Вселенной; с каждым тиканьем часов я чувствовал, как постарел еще на целый год. Для сравнения: четыреста семьдесят дней, прошедшие с тех пор, пролетели как мгновение. Честно признаться, даже не знаю, зачем стал отсчитывать пройденное время. Наверное, потому что не хотел забывать, сколько именно дней нам даровано быть рядом с ней.
Или, может быть, с тех самых пор я затаил дыхание и отсчитываю дни, пока не разразится следующая непредвиденная беда.
Помню, как хотел закрыть рукой глаза сыну, когда врачи начали давить Энн на грудь, но моим самым первым желанием было поспешить к дочери. Однако я оказался беспомощным. Бессильным. Способным только смотреть и плакать, когда врачи спасали ее. А потом изо рта у нее полилась вода, она закашлялась и прерывисто вздохнула.
И уже через несколько минут мы с ней мчались в машине «скорой помощи», я держал ее за руку и молился Господу: хотя бы с ней не случилось ничего серьезного.
Когда же наконец нам удалось побеседовать с врачами, я поняла, что мои мольбы оказались безответными. Все оказалось не просто серьезным — хуже и быть не могло.
— Врожденная кардиомиопатия, — объяснил кардиолог. — С этим пороком она живет всю жизнь. Скорее всего, из-за напряжения во время заплыва у нее случился приступ — в результате остановка сердца. Ей повезло, что она осталась жива.
— Каковы ее шансы на выздоровление? — спросил я.
— Если честно, значительные.
Если честно? Ненавижу слово «честно», потому что происходящее редко оказывается честным.
Как говорил мой дед, «жизнь полна чудес… но справедливость не входит в их число». То, что моя пятнадцатилетняя дочь оказалась в больнице, — еще одно, самое последнее доказательство правдивости этого высказывания. Жизнь слишком непредсказуема, поэтому несправедлива. У одних что-то отбирает, другим дает, безо всяких причин и предупреждений. Когда вздумается. И не надо мне говорить, что у моей дочери, «если честно», значительные шансы, ведь я точно знаю, что это не так.
И как будто в подтверждение правоты моих слов, Энн последние четыреста семьдесят дней не вылезает из больниц: постоянно какие-то процедуры, специальные терапии, диагностические осмотры и бесконечная сдача анализов. Однако все лекарства, операции на открытом сердце — все оказалось бесполезным. Так что о какой-либо справедливости говорить не приходится.
Жизнь полна чудес, но справедливость не входит в их число. Сказал это мне дед, но Энн, как никто другой, знает, насколько точны эти слова.
Половина десятого вечера, я сижу в машине у дома, пытаясь собраться с мыслями. Понимаю, что Эмили, наверное, уже начала волноваться, но ничего поделать не могу. В обычный рабочий день я вернулся бы домой целых три часа назад, но, когда я уходил с работы, позвонила Эмили и сказала, чтобы я подъехал к ней в больницу: «Появились новости». От новостей хорошего ждать не приходится, и этот раз не стал исключением.
Мы с Эмили вышли из больницы почти полтора часа назад, решив, что нам необходимо поговорить с Бри и Кейдом, как только вернемся домой.
Она отправилась прямо домой.
Я сделал крюк.
Не собирался никуда ехать, но, когда свернул на Сансет-стрит и увидел запотевшие окна клуба Шервуда, так и потянуло заглянуть туда. Я не был в бассейне четыреста семьдесят дней, почему бы сейчас не вернуться. Однако внутрь я входить не стал. Достаточно заглянуть в окно. Там тренировалась команда пловцов — словно торпеды, они разрезали водную гладь дорожек. Энн тоже должна была бы быть здесь, впереди всех, но вместо этого она лежит в больнице, пытаясь справиться с самой ужасной новостью, которую только себе можно представить.
Нейтан Стин живет по принципу: делай добро – и получишь добро в ответ. Каждый день уходя на работу, он кладет в карман шесть камешков, которые напоминают ему о долге творить добрые дела. Но только ли потребность в благородных поступках заставляет его помогать людям? Или есть другой мотив? Тайный мотив?
1980 год. Аарон и Молар давно перестали верить в существование Санта-Клауса, но родители из года в год настаивают на том, чтобы всей семьей поехать в торговый центр, где мальчики смогут вручить Санте списки подарков, которые хотят получить на Рождество. Ожидая своей очереди, Аарон и Молар записывают на листочках все игрушки, которые только могут вообразить. Но Санта-Клаус предлагает детям подарить им на Рождество то, о чем они никогда даже не мечтали, однако взамен просит помочь совершить настоящее рождественское чудо.
Новость о беременности жены приводит Огаста в ужас. Ведь больше всего на свете он боится, что никогда не сможет стать хорошим родителем. В отчаянии мужчина обращается за советом к отцу. Но тот вместо поддержки предлагает сыну странную сделку. На каждый месяц беременности по одному уроку… Уроку гольфа. Но то, что Огаста получает взамен, навсегда меняет не только его жизнь, но и жизнь его семьи.
Чувствовать себя счастливой каждый день Софи помогает ее любимое дело – кондитерская, где она создает кулинарные шедевры. И уж кто-кто, а Гаррет, бывший бойфренд, ей совсем не нужен. Ни встречаться, ни разговаривать с ним у Софи нет ни малейшего желания. Но Гаррет не собирается сдаваться – он требует, чтобы Софи с ним объяснилась. И тогда она предлагает ему необычную сделку. Гаррет должен дать объявление в местную газету о поиске счастья, и, если в ответ на объявление придет сто писем, Софи согласится пойти с ним на свидание.
В день свадьбы Итан обещал любить, уважать, беречь жену и – написать для нее песню. Но реальность оказалась намного сложнее, громкие слова забылись, а фотографии и старые любовные записки, которые Анна так любила прятать в гитаре Итана, запылились и превратились в хлам. Ненависть, ложь и постоянное недовольство друг другом – единственное, что осталось от прежних чувств. И кажется, ничто не может спасти их брак. Но ужасная авария, в которую попадает Анна, все меняет… Словно сама судьба дает Итану еще одну попытку все исправить – пока не написаны последние слова, не сыгран последний аккорд.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.