Шагающий каприз - [15]

— О, я не думаю, что он негодует, — сказала Харриет. — Он обожает своего отца.

— Ну, если этот так, — парировала мисс Куирк, — то это своего рода мазохизм, и его необходимо пресечь — я имею в виду, нужно мягко перенаправить его на что-нибудь другое. Это неестественно. Как может кто-либо испытывать здоровую привязанность к человеку, который тебя бьет?

— Не знаю, но, по-видимому, часто происходит именно так. Мать Питера порой шлепала его домашней туфлей, но они всегда были лучшими друзьями.

— Если бы у меня был свой ребенок, — сказала мисс Куирк, — я бы никогда никому не разрешала поднимать на него руку. Все мои маленькие племянники и племянницы воспитаны согласно современных научным веяниям. Они даже не слышат таких слов как «нельзя». А то смотрите, что происходит. Только потому, что вашему мальчику сказали не брать персики, он их взял. Если бы ему не запретили этого делать, он не был бы непослушным.

— Да, — сказала Харриет. — Я полагаю, что тут вы правы. Он бы всё равно взял персики, но это не было бы непослушанием.

— Именно, — с торжеством воскликнула мисс Куирк. — Вы создаете преступление, а затем наказываете за него бедного ребенка. Кроме того, если бы не запрет, он оставил бы фрукты в покое.

— Вы не знаете Бредона. Он никогда ничего не оставляет в покое.

— Конечно же нет, — согласилась мисс Куирк, — и он никогда не перестанет, пока вы окружаете его запретами. То, что он зарится на чужое, для него просто акт неподчинения.

— Он не часто бывает непослушным, — сказала Харриет, но, конечно, очень трудно отказаться, когда тебя подначивает такой большой мальчик, как Джордж Уоггетт. Я полагаю, что, как обычно, это был Джордж.

— Без сомнения, — заметила мисс Куирк, — все деревенские дети воспитываются в атмосфере придирок и подначивания. Это заразительно. Демократические принципы — это, конечно, всё очень хорошо, но я не считаю разумным подвергать вашего мальчика порче.

— Вы бы запретили ему играть с Джорджем Уоггеттом?

— Я никогда ничего не запрещаю. Я попыталась бы подобрать какого-нибудь более подходящего товарища. Бредону можно предложить заботиться о его маленьком брате; это дало бы полезный выход его энергии и позволило бы ему чувствовать свою значительность.

— О, но он действительно очень хорошо ладит с Роджером, — спокойно произнесла Харриет. Она подняла взгляд и увидела, как истязатель и истязуемый, взявшись за руки, вышли из дома. — Похоже, что они вполне довольны друг другом. Бредон всегда в приподнятом настроении после порки: он полагает, что заслужил уважение и стал ещё более взрослым… Ну, бандит, сколько тебе досталось?

— Три, — по секрету сказал мастер Бредон. — Ужасно сильные. Один за то, что вел себя плохо, один за то, что оказался таким ослом, что попался, и один за то, что доставил ужасные неприятности в такой жаркий день.

— О, Боже, — произнесла мисс Куик, потрясенная безнравственностью всего происходящего. — А тебе стыдно, что взял персики у бедного мистера Паффетта и он не сможет получить приз на Выставке?

Бредон посмотрел на нее с удивлением.

— Мы же с этим покончили, — сказал он с легким негодованием.

Его отец поспешил вмешаться.

— Это правило нашего дома, — объявил он, — как только удары нанесены, говорить больше не о чем. Тема изымается из обращения.

— О, — сказала мисс Куирк. Она всё ещё чувствовала, что нужно что-нибудь предпринять, чтобы компенсировать жертве нанесенную жестокость и частично снять подавленность. — Ну, раз ты теперь хороший мальчик, хочешь сесть ко мне на колени?

— О, нет, — сказал Бредон. Однако воспитание или естественная вежливость побудили его добавить. — Но, всё равно, большое спасибо.

— Более бестактного предложения — сказал Питер — я никогда не слышал. — Он уселся в шезлонг, поднял сына и наследника за брючный ремень и перекинул лицом вниз через колени. Будешь пить чай на четвереньках, как Навуходоносор.

— А кто такой Навуходоносор?

— Навуходоносор, царь Вавилонский — начал было Питер. Но его версия о беззакониях этого монарха была прервана появлением из-за дома коренастой фигуры, одетой не по сезону в свитер, вельветовые брюки и котелок. — «Проклятье на меня легло!» — воскликнула Шелот.[13]

— А кто была леди Шелот?

— Я расскажу тебе перед сном. Вот мистер Паффетт, изрыгающий угрозы и размахивающий саблей. Нам подобает встать и встретить смерть лицом к лицу. Здравствуйте, Паффетт.

— Добрый вечер, милорд и миледи, — сказал мистер Паффетт. Он снял котелок и вытер намокшие брови. — И мисс, — добавил он, сделав неопределенный жест в направлении мисс Куирк. — Милорд, я взял на себя смелость, прийти…

— Это, — перебил Питер, — очень любезно с вашей стороны. В противном случае мы, конечно же, должны были бы прийти сами, чтобы повидать вас и сообщить о нашем раскаянии. Мы были охвачены внезапным непреодолимым импульсом, связанным, мы полагаем, с красотой фруктов и захватывающей идей всего предприятия. Мы очень надеемся, что оставили достаточно для Выставки цветов, и мы постараемся быть благоразумными и больше так не поступать. Мы хотели бы упомянуть, что кара правосудия уже настигла нас в виде трех сильных ударов, но если нам ниспослано будет что-либо свыше, то мы попытаемся принять его в духе раскаяния.