Шагал - [10]
Траурная атмосфера
В автобиографии Шагал описывает также атмосферу скорби и молитвенный дух, воцарившиеся в родном местечке: "Весь день дети жалобно и нараспев будут читать "Песнь Песней". А покойный, с величаво-скорбным лицом, освещенный шестью свечами, уже лежит на полу".
Скорбные мазки
Картина "Покойник", как и другие юношеские работы Шагала, заставляет зрителя внезапно почувствовать свою причастность фантазии, принимающей сказочные формы. Горе передано здесь через ряд жестов, причем самые трагические из них почти смыкаются с комическими.
Повторяющиеся мотивы
В картинах Шагала раннего периода улица приобретает значение центрального элемента композиции. Это справедливо и для этюда "Над Витебском" (1914), приведенного ниже. Над улицей плывет фигура Вечного Жида >— повторяющийся мотив в искусстве Шагала.
Покойник
холст,масло, 69x87 см; 1908 Париж, Национальный музей современного искусства
Сцены из жизни
Шагалу не надо было открывать для себя народный мир. Жизнь крестьян и торговцев со всеми их радостями и горестями была его собственной жизнью и в его изображении приобретала черты непосредственной, первобытной шероховатости.
Вне моды
"Еврейская свадьба" (после 1910). Сцены повседневной жизни доказывают, сколь последовательно Шагал избегал академизма: в его глазах "Сезанн, Мане, Моне, Матисс и другие это всего лишь законодатели мод".
О браз Витебска проходит через все обширное творческое наследие Шагала. В Париже, куда он приезжает в 19Ю году, Шагал боится смешаться с тридцатью тысячами работающих в городе художников. И тогда его поддерживает воспоминание о родном Витебске. Перед тем как уехать из Витебска, художник молился и просил у Бога послать ему знамение: "В ответ город словно раскололся на части, лопнул, как скрипичная струна, и все жители стали ходить над землей, покинув свои привычные места. Старые знакомые расположились отдохнуть на крышах". Шагал со вниманием отнесся к новому художественному языку кубистов, но для него анализ объективной реальности и применение заимствованных из геометрии приемов для достижения выразительности имеют смысл только при условии, что главная роль в картине отведена свободному полету фантазии. Люди, очеловеченные животные и перевернутые фигуры создают тот театр, что берет свое начало в памяти, где сожаление соседствует с благодарностью.
Милые сердцу образы
Справа - фотография большой витебской синагоги, сделанная в начале века.
Внизу - "Витебск" (1908). Рисунок пером позволяет различить очертания крыши синагоги. Шагал всю жизнь будет воспринимать родину как приют души и самый непосредственный источник творческого вдохновения.
Я и деревня
холст,масло 191 х50 см; 1911 Нью-Йорк, Музей современного искусства
Эту картину можно трактовать как невинный и в то же время полемический ответ Шагала синтетическому кубизму таких художников, как Аль- бер Глез, Жан Метсенже, Сегонзак, Фернан Леже, Лот. Шагал много общался с кубистами, слушал речи художников и их интерпретаторов, но не стыдился выказывать свое недоумение перед лицом столь жесткой теоретизации. В этих кругах он познакомился с Делоне и вспоминает о нем как о человеке "суетливом". "Я плохо понимал его". Делоне привел кубизм к идее полета. Но для Шагала полет относится к области фантазии, именно она может дать крылья душе. Таким образом, картина "Россия. Ослы и другие", начиная с иронического названия, — это своего рода манифест шагаловского искусства. Здесь художник смело отказывается от глубины и второго плана. Вся сцена вынесена на поверхность. Свободный от всякой культурной обусловленности художник выражает себя через ничем не опосредованное следование собственному инстинкту, побуждающему его пренебречь законами физики и анатомии.
Великие друзья
Вот как Шагал вспоминает период "Улья": "В то время как в русских мастерских рыдала оскорбленная натурщица, в итальянских пели и играли на гитаре, а в еврейских не смолкали споры, я сидел один в своей мастерской при свете керосиновой лампы". Одним из самых близких друзей парижского периода был Аполлинер, чей портрет Шагал нарисовал в 1911 году.
Россия. Ослы и другие
холст, масло 156 х 122; 1911 - 1912 Париж, Национальный музей современного искусства
Огромный, безудержно счастливый скрипач Шагала, кажется, способен воспарить над миром. Дома, церкви и деревья выглядят миниатюрными с его головокружительной высоты. Все вращается вокруг его музыки. Пространство размыкается и смыкается вновь, следуя ритму, задаваемому скрипачом. Видно, что Шагал долго размышлял над открытиями авангардистских течений, зародившихся и развивавшихся в Париже. Выработав интернациональный художественный язык, Шагал смог осуществить последовательное и полное переосмысление пространства живописи.
Как художник, виртуозно владеющий сложной, необычайно экспрессивной техникой, Шагал в своей мозаичной композиции умело соблюдает равновесие в расположении цветовых и формальных элементов. Свежесть непосредственного творческого порыва сочетается с техническим мастерством, порожденным тщательно отобранными и переосмысленными по- своему эстетическими влияниями.
Мир такой большой, такой сложный, такой насыщенный чудесами и сюрпризами, что проходят годы, прежде чем большинство людей начинает замечать, что он еще и безнадежно сломан. Этот период познания мы называем «детством». Фильмы Уэса Андерсона, со своими декорациями, операторской работой, стоп-кадрами, картами и моделями, с готовностью и даже нетерпением уступают «миниатюрному» качеству миров, которые он создает. И все же эти миры охватывают континенты и десятилетия. «Бутылочная ракета», «Академия Рашмор», «Семейка Тененбаум», «Водная Жизнь», «Поезд на Дарджилинг», «Бесподобный мистер Фокс», «Королевство полной луны – в каждом из этих фильмов есть преступления, прелюбодеяния, жестокость, убийства, смерти родителей и детей, моменты искренней радости и трансцендентности.
Огромное спасибо участникам и зрителям наших прямых эфиров на kinshiktv, из которых сложилась эта книга. И отдельное спасибо Татьяне Савченковой, которая бережно и внимательно расшифровала все эти эфиры. Увидимся в сценарной мастерской!
Стэн Ли ‒ отец Человека-паука, Фантастической четвёрки, Железного человека, Людей Икс и многих других супергероев. Все они хорошо вам знакомы, но кто их создатель? Какой он и с какими злодеями сталкивался на пути к олимпу? Эта биография ‒ ключ к пониманию великолепного художника и самый пристальный взгляд на его жизнь. Шаг за шагом замечательный биограф Боб Батчелор раскрывает личность того, кто перевернул индустрию комиксов и кино. Многогранный маэстро Ли стал лицом и мозгом Marvel, а также одной из самых важных творческих икон в современной американской истории.
Есть в искусстве Модильяни - совсем негромком, не броском и не слишком эффектном - какая-то особая нота, нежная, трепетная и манящая, которая с первых же мгновений выделяет его из толпы собратьев- художников и притягивает взгляд, заставляя снова и снова вглядываться в чуть поникшие лики его исповедальных портретов, в скорбно заломленные брови его тоскующих женщин и в пустые глазницы его притихших мальчиков и мужчин, обращенные куда-то вглубь и одновременно внутрь себя. Модильяни принадлежит к счастливой породе художников: его искусство очень стильно, изысканно и красиво, но при этом лишено и тени высокомерия и снобизма, оно трепетно и человечно и созвучно биению простого человечьего сердца.
Федотов начинал как дилетант, занимаясь рисованием во время, свободное от обязанностей офицера Финляндского полка, где он служил с 1834 года. Ровно через десять лет службы, оставив колебания, длившиеся без малого четыре года, он вышел в отставку, решив целиком посвятить себя художественной деятельности. Жизненный путь его оборвался в 1852 году. Таким образом, как профессиональный художник Федотов работал всего восемь лет.Дебют Федотова перед русской публикой состоялся в середине этого восьмилетнего срока: в 1848 году на выставке в петербургской Академии художеств появились три первых его картины, среди них - ставшее впоследствии самым популярным из его произведений, Сватовство майора.
Мало найдется в истории искусства личностей столь загадочных и неоднозначных, как герой этой книги Питер Брейгель Старший — фигура таинственная, зашифрованная, чуть ли не мистическая. Творчество великого нидерландского художника — предмет многолетних искусствоведческих дискуссий.Форма, придуманная К.А. Роке для данного исследования, позволяет совместить, что бывает достаточно редко, взгляд ученого и взгляд поэта, чувство и интеллект. Настоящая биография по сути своей — диалог двух достойных друг друга собеседников — художника далекой эпохи, говорящего посредством своих произведений, и современного художника, пытающегося его понять.