Шаг за черту - [9]

Масштаб для этого леса был выбран такой, чтобы соответствовал волшебному народцу, то есть двойной. В общем, больший. Маргаритки размером с человеческую голову и белые, как привидения, наперстянки высотой с Пизанскую башню — их венчики, когда раскачивались, гудели как колокола… И даже крошечный народец был настоящий: киностудия по всей стране разыскивала карликов. Вскоре пошли дикие (верные или нет) слухи о том, как один бедняга свалился в унитаз и барахтался там полчаса, пока кто-то не забежал по малой нужде и его не выловил: другому в ресторане «Браун дерби», куда он зашел за гамбургером, предложили высокий детский стульчик…

Среди всего этого жевунства двое полнорослых персонажей выглядят совершенно по-разному. Добрая Колдунья Глинда просто «милашка в розовом»[13] (не более того, хотя Дороти порывается назвать ее «красивой»). У нее высокий воркующий голос и словно бы застрявшая на лице улыбка. В ее уста вложена превосходная шутка: когда Дороти отрицает, что она колдунья, Глинда указывает на Тотошку: Выходит, колдунья — вот это? Если оставить в стороне эту единственную остроту, Глинда на протяжении всей сцены только глупо улыбается и выглядит вроде бы благорасположенной и явно чересчур напудренной. Интересно, что, будучи Доброй Колдуньей, она не усвоила присущей жителям страны Оз доброты. Народ в стране Оз от природы добр, за исключением тех случаев, когда он находится под властью Злой Колдуньи (доказательство: когда растаяла Колдунья, ее солдаты стали вести себя по-иному). В высоконравственной вселенной фильма единственное зло воплощено в двойной фигуре мисс Галч / Злой Колдуньи, и пришло оно извне.

(Замечу в скобках: страна Жевунов несколько меня смущает. До прибытия Дороти она находилась под абсолютной властью Злой Волшебницы Востока, так почему же она такая прилизанная, такая до приторности красивенькая? Возможно ли, чтобы раздавленная Колдунья не владела замком? Почему ее деспотическое правление никак не сказалось на внешнем облике страны? Почему Жевуны не выглядят запутанными, если прячутся, то тут же снова появляются и все время хихикают, пока сидят в укрытии? В голову невольно закрадывается еретическая мысль: а что, если Колдунья Востока была не так уж плоха? Вот ведь: улицы в ее владениях чистые, домики крепкие и аккуратно покрашенные, поезда, похоже, ходят по расписанию. И еще одно отличие Колдуньи от ее сестры: судя по всему, она правила без помощи военных, полицейских и каких-либо других силовых подразделений. Почему же тогда ее так ненавидят? Это не более чем вопрос.)

Глинда и Злая Колдунья Запада — два символа силы в фильме, где большинство героев лишено силы, и потому будет поучительно «разобрать их по косточкам». Обе они женщины, причем поразительно то, что в «Волшебнике страны Оз» вообще отсутствует герой-мужчина (ни ум, ни доброе сердце, ни храбрость не делают все же Страшилу, Оловянного Человека или Трусливого Льва классическими голливудскими героями). Центр силы в фильме представляет собой треугольник из Дороти, Глинды и Колдуньи. Четвертый угол, отводимый, как кажется на протяжении большей части фильма, Волшебнику, оказывается иллюзией. Сила мужчины иллюзорна, говорит фильм. Сила женщины реальна.

Если выбирать из двух колдуний, доброй и злой, найдется ли хоть один человек, кто предпочтет, пусть ненадолго, общество Глинды? Исполнительница этой роли Билли Берк, бывшая жена Фло Зигфелда[14], в жизни корчит из себя такую же дурочку, как в фильме (в ответ на критику она обыкновенно выпячивала дрожащую губу и скулила: «О, вы меня запугиваете!»). Напротив, Злая Колдунья Запада, актриса Маргарет Хэмилтон, уверенно завладевает вниманием зрителя с того самого момента, когда впервые мы видим ее зеленое лицо и слышим ворчливый голос. Разумеется, Глинда «хорошая», а Злая Колдунья «плохая», однако же Глинда — зануда из зануд, а Злая Колдунья энергична и интересна. Заметьте, как они одеты: одна в розовых оборочках, другая затянута в черное. Сопоставление понятное. Посмотрите, как они относятся к женщинам: Глинда расплывается в улыбке, оттого что ее называют красивой, и порочит своих некрасивых сестер: Злая Колдунья негодует из-за смерти сестры — похвальная солидарность, сказал бы я. Пусть мы ее освистываем, пусть ее боятся дети; по крайней мере, она не огорошивает нас, как Глинда. Да, Глинда источает материнскую надежность, тогда как Злая Колдунья, по крайней мере в этой сцене, выглядит удивительно слабой и бессильной, вынуждена произносить пустые угрозы, вроде: Я подожду, мой час еще придет, а вы берегитесь попасться мне под руку, но раз уж феминистки реабилитировали такие слова, как «ведьма», «чертовка», «карга», мы можем сказать, что из двух предложенных образов сильных женщин Злая Колдунья является более позитивным.

Между Глиндой и Колдуньей происходит жестокое столкновение из-за рубиновых туфелек, которые Глинда чародейским способом перемещает с ног умершей Колдуньи Востока на ножки Дороти, а Злая Колдунья Запада, по всей видимости, бессильна их отнять. Однако Глинда дает Дороти на удивление непонятные, даже противоречивые указания. Во-первых, она говорит: