"Шаг влево, шаг вправо..." - [19]

"Новые территории" стала активно осваивать художественная литература. История переселения предков советских немцев в Россию в ХУШ веке стала темой романа "Себастьян Бауэр" совершенно не известного до этого в советской немецкой литературе автора, Вильгельма Брунгардта; действие романа происходит как в Германии, так и в первые трудные десятилетия после прибытия немецких колонистов на Волгу. Роман А.Реймгена "Вкус земли", пусть и пунктирными, но достаточно зримыми штрихами провел линию от предоктябрьских лет через весь довоенный период, через военные годы до шестидесятых годов, показывая через историю одной советской немецкой семьи фрагменты истории советских немцев вообще.

От начала века до начала тридцатых годов показана жизнь в поволжских колониях в автобиографической повести "Через школу жизни" Рейнгардта Кельна (№ 2/1982). Годы гражданской войны и коллективизации на Волге — время действия романа Андреаса Закса "В вихре времени" (1/1983). Не известную мне в советской литературе вообще тему участия комсомола в коллективизации драматично и напряженно показал в своей повести "Письма из комсомольской юности" Йозеф Капп (2/1983). Неприкасаемую тему — судьба семей и детей выселенных советских немцев в годы войны — впервые удалось затронуть в моей повести "Наш двор" (1/1984), увидевшей свет в подрезанном виде лишь через пятнадцать лет после ее написания, и то в результате причудливой игры случайностей. Документальное обращение к этой теме состоялось в автобиографических повестях Роберта Вебера "Поездка в прошлое" (1/1982) и Фридриха Сиптица "А в сердце была Москва" (2/1986). Современности были посвящены повести Герольда Бельгера "Голос осени" (2/1983) и "Там, в долине" (2/ 1987).

Стихийно получалось так, что крупные художественные произведения этого периода, почти не перекрывая друг друга по времени действия, показывали читателям их историю с первых дней прибытия их предков в Россию и до самых близких к ним лет. Видимо, этим во многом и объясняется заметное возрождение интереса к художественной литературе. Если раньше ее содержание определялось в основном морально-этическими моментами, то теперь она давала пусть и художественно выраженную, но всё же конкретную информацию по истории народа, которую советские немцы из других источников, недоступных им в течение многих десятилетий, получить не могли. Именно этот небольшой отрезок времени вывел художественную прозу вперед: наполненная огромным внутренним напряжением, выламываясь тут и там из долголетних тисков, она, даже не имея еще возможности сказать всю правду, сыграла очень большую роль в возрождении национального самосознания советских немцев. И, как это ни парадоксально звучит, вопреки цензуре и всяческим неписанным и оттого еще более непредсказуемым ограничениям, она укрепляла в своих читателях чувство патриотизма, чувство принадлежности их к своей Советской Родине, так как показывала глубокие корни советского немецкого народа в российской почве.

Выход вперед прозы в значении для читателя совсем не означает, что поэзия в это время испытывала застой или деградировала. Опубликоваться в альманахе было довольно почетно, потому что в него проходило лишь лучшее, и критерии отбора были достаточно высоки. Требовалась не только актуальность, чем нередко ограничивались газеты, но и значительное содержание, и достаточно совершенная форма. Набрать подборку из пяти-восьми стихотворений, удовлетворявших этим требованиям, было нелегко даже ведущим поэтам. Отсюда — упорный труд для преодоления поднятой планки. Возможно, некоторую роль сыграло и то, что, публикуясь в альманахе, советские немецкие авторы впервые узнали, каковы нормальные гонорары для литературных произведений.

Поднимая таким образом уровень всей советской немецкой литературы, альманах одновременно стал основным для нее руслом. Самое значительное в эти годы в художественной прозе, поэзии и публицистике, как и по истории советских немцев, появилось именно на его страницах.

В это время среди поэтов выдвинулись вперед "сорокалетние": Виктор Гейнц, Роберт Вебер, Рейнгольд Лейс, Арно Прахт, Виктор Шнитке, Вальдемар Вебер, а также представители предыдущего поколения Вольдемар Шпаар, Вольдемар Гердт, Александр Бек, Нелли Ваккер, Роза Пфлюг, и приведенные в литературу своей нелегкой судьбой позже остальных Нора Пфеффер и Лия Франк. Именно им принадлежат основные достижения в поэзии последних лет.

Довольно заметное место занимает в советской немецкой литературе детская литература. Возможно, это связано с тем, что большинство литераторов — педагоги по образованию и по профессии. Во всяком случае, мало кто из наших писателей ничего не написал для детей. В течение многих лет в "Детском уголке" газеты "Нойес лебен" и "Фройндшафт", в "Роте Фане", а в последние восемь лет и в альманахе "Хайматлихе вайтен", регулярно публикуются стихи, сказки, рассказы для детей. В издательстве "Казахстан" вышло немало книжек для детей, вызвавших интерес даже на международных книжных ярмарках. Среди наиболее активных наших детских писателей — Нора Пфеффер, Эвальд Каценштейн, Дитрих Ремпель, Лео Маркс, Андреас Крамер, Вольдемар Гердт, Нелли Ваккер, Роза Пфлюг, Ирена Лангеман. Детская наша литература отличается тонким пониманием психологии ребенка, чистотой и ясностью стиля, в основном классической строгостью стиха. В ней сравнительно мало посредственных стихов, возможно, потому, что создают ее, как правило, зрелые поэты.