"Шаг влево, шаг вправо..." - [14]

Вообще, по моим наблюдениям, это удивительный феномен: преданность людей своим идеалам, пронесенная через многие страдания, несправедливости и потери, через условия, которые должны бы по логике вещей вытравить из человека вообще всякую веру, мораль, нравственность и тем более преданность идеалам, спекулируя которыми было совершено столько несправедливостей и преступлений. Особенно эти качества поражают в советских немцах, — с учетом их судьбы.

Если разбить послевоенный период нашей литературы — период ее восстановления, на этапы, то годы 1955–1965 можно назвать первым этапом. Он характеризуется возрождением газет на немецком языке, началом издания книг советской немецкой литературы, восстановлением в литературном творчестве уцелевших после войны и спецпоселения писателей, начинавших в тридцатые годы, вступлением в литературу новых сил, значительным подъемом художественного уровня литературы (особенно поэзии), началом организационной работы среди литераторов. Несмотря ни на что, это были для советской немецкой литературы очень важные годы, причем годы подъема.

Часть 4

Началом второго этапа можно считать 1966-ой год, когда, в ответ на поставленные в предыдущем году делегациями советских немцев коренные вопросы их жизни, были приняты решения лишь по третьестепенным вопросам: создана в Казахстане республиканская газета на немецком языке "Фройндшафт" ("Дружба" — для национальной газеты весьма необычное название), открыта немецкая редакция в книжном издательстве "Казахстан", а редакция "Нойес лебен" пополнена сотрудниками из числа советских немцев. (К 1970-му году в ней примерно треть составляли немцы; это был пик; с тех пор их число опять шло всё время на убыль).

Главным редактором газеты "Фройндшафт" был направлен Алексей Шмелев, бывший работник советской военной администрации в Германии после войны. В подборе остальных сотрудников газеты был, видимо, всё же учтен непопулярный опыт "Нойес лебен": все творческие сотрудники были набраны из числа советских немцев.

Новая газета становилась на ноги в очень трудных условиях. Ведь кадры для советской немецкой печати не готовились, приходилось набирать в штат либо журналистов-немцев, писавших на русском языке, либо учителей немецкого языка, не знавших журналистики. Но главная трудность была в том, что положение советских немцев после 1965-го года резко ухудшилось, национальной жизни не было вообще, и писать о каких-либо недостатках в этой сфере, даже в преподавании немецкого языка как родного, было нельзя. Без учета специфики читателя газета заполнялась бесконечными официальными материалами союзного и республиканского уровня (от чего "Фройндшафт" не может избавиться до сих пор), которые советские немцы в массе своей читают по-русски в других газетах. Сказывались и апатия, разочарование советских немцев после 1965 года, восприятие ими газеты как подачки вместо отказанного восстановления автономии. Число подписчиков газеты за все годы практически не поднималось выше 10 тысяч (в Казахстане проживает около миллиона советских немцев). Только в последнее время, когда в газету пришел уже третий редактор и она смогла, наконец, перейти на позиции перестройки, внимание к ней читателя и ее авторитет начали быстро расти.

Тем не менее, "Фройндшафт" тоже сыграла свою роль в развитии советской немецкой литературы, удвоив своей литературной страницей ее возможности для публикации. Наряду с авторами, уже известными по "Нойес лебен", находившаяся в гуще читателей "Фройндшафт" привлекла и новых. Наиболее тесно были связаны с этой газетой Рудольф Жакмьен, Карл Вельц, Давид Вагнер, Александр Гассельбах, работавшие в самой редакции; публиковались в ней практически все представители двух старших поколений литераторов, а также младшие: Виктор Гейнц, Герольд Бельгер, Эльза Ульмер, Рейнгольд Лейс, Венделин Мангольд, Роберт Вебер.

Конкуренции между тремя газетами, как правило, не было. Распределение между ними литературного материала шло, как и везде: по иерархии. Каждая занимала свою "экологическую нишу". Разница была не только в тиражах и престижности газет, но и в гонорарах. Однако даже в "Нойес лебен" высшие ставки за стихи и прозу были вдвое, а то и втрое ниже низших ставок, установленных авторским правом в стране (такое положение сохраняется до сих пор).

Немецкая редакция в издательстве "Казахстан" также позволила удвоить объем издаваемой советской немецкой литературы (в издательстве "Прогресс" должно было выходить по 20 авторских листов ежегодно, однако это соблюдалось далеко не всегда). Следует однако отметить, что как "Прогресс", так и "Казахстан" издавали только то, что уже было опубликовано в газетах "Нойес лебен" и "Фройндшафт" и прошло, т. о., соответствующую цензуру. Поэтому издание книг не увеличивало возможности публикации: "пропускная способность" в советской немецкой литературе определялась до 1980 года двумя газетными страницами в неделю.

Тем не менее, творческий процесс заметно активизировался. Появились первые после войны повести старшего поколения писателей — Александра Реймгена, Виктора Клейна, Доминика Гольмана, Генриха Кемпфа, Рейнгардта Кельна. Наряду с коллективными сборниками стали выходить тоненькие еще авторские книжечки.