Шафрановые врата - [51]

Затем я спустилась в тускло освещенный вестибюль; посредине находился огромный тихо журчащий фонтан. В воде плавало множество лепестков роз. Стены были обшиты деревянными панелями разных оттенков — от белого до коричнево-красного, — украшенными приятным рисунком. Они сияли в мягком свете канделябров.

— Мадам? — Мальчик, высокий и худой, лишь с намеком на усы, появился возле меня. На нем была красно-золотая форма отеля и белые хлопчатобумажные перчатки. — Желаете пройти в столовую?

— Да, пожалуйста, — сказала я, и он предложил мне руку.

Я взяла его под руку. Он шел довольно быстро, широко шагая, что естественно для высоких длинноногих молодых людей, но, почувствовав мое замешательство, остановился и опустил глаза на мои ботинки. Затем он немного наклонил голову, как бы извиняясь, и пошел медленнее, так что я могла теперь идти даже в ногу с ним.

У двери в столовую он остановился, сказал что-то низким голосом метрдотелю, еще одному привлекательному молодому человеку. Его волосы были гладко зачесаны назад и смазаны гелем, на нем были смокинг с длинными полами, бордовый пояс и белые перчатки.

— Ваше имя, мадам? — спросил он и, когда я назвала себя, кивнул мальчику, на чью руку я все еще опиралась.

Как только я увидела величественный зал, сразу поняла, насколько мой вид не соответствует дресс-коду. Мужчины были одеты в темные костюмы или смокинги, а большинство женщин — в длинные атласные вечерние платья и вуали, их волосы были либо коротко острижены и завиты, либо тщательно зачесаны наверх, на шее и запястьях блестели изысканные украшения.

Я стояла в дверном проеме в своем помятом зеленом шелковом платье, влажные пряди выбились из прически и падали на воротник и на уши, я чувствовала себя убогой и понимала, что совсем неуместна здесь. Но молодой человек, на чью руку я опиралась, красиво улыбнулся мне из-под своих едва пробивающихся усиков и сказал:

— Прошу вас, мадам.

И эта его улыбка придала мне уверенности, так что я подняла голову и прошла с ним через зал. Я смотрела прямо перед собой, на темнеющееся за высокими открытыми окнами небо. К счастью, парень не посадил меня в центре зала, среди ужинавших людей, но провел к маленькому столику, стоявшему возле окна в сад. Он выдвинул мне стул, и я опустилась на широкое бордовое бархатное сиденье. В зале слышались тихий смех и разговоры, звон серебра о фарфор и нежные звуки арфы в углу. В эту весьма принужденную атмосферу врывались доносящиеся откуда-то из сада отдаленный слабый шум и ритмичные удары барабанов.

Я сделала глоток минеральной воды, которую мне сразу же налили в стакан, и выбрала простой рататуй из обширного меню, протянутого мне еще одними руками в перчатках, а затем посмотрела в окно.

В сумерках еще были видны ряды деревьев и высоких цветущих кустарников, а также тропинки, петляющие между ними. В дальнем конце сада высокая стена была увита бугенвиллеей. А за стеной, напоминая одну из картин в моей комнате, виднелись покрытые снегом горы — Высокий Атлас. Я слышала вечернее пение птиц, разливавшееся в благоухающем воздухе.

При виде этой невероятной красоты я на мгновение забыла о цели моей поездки в Марракеш.

Я очнулась, только когда официант пробормотал:

— Начинать, мадам. Bon appetite[42], — и поставил передо мной тарелку с маленькими пирожными милле-фолле.

Я положила одно из них себе в рот; это напомнило мне бастилу, которую я ела в Танжере, но здесь внутри было что-то, что я не могла определить. Шум снаружи — отдаленный гул, равномерный и ритмичный, как биение сердца, — усилился, и его ритм стал более частым. Я оглянулась на тускло освещенную благоухающую комнату, но, казалось, никто ничего не замечал.

— Простите, — наконец обратилась я к паре за соседним столиком. — Что это за звук?

Мужчина опустил нож с вилкой.

— Главная площадь в медине — старом районе Марракеша, — ответил он с британским акцентом. — Джемаа-эль-Фна. Тихое место, — сказал он. — Как я понимаю, вы только что приехали в Марракеш?

— Да.

— Ну что же, тогда вам нужно обязательно посетить медину. Район Марракеша, в котором находимся мы с вами, — Ла Виль Нувель — сильно отличается от старой части города. Здесь все новое, построенное после захвата власти французами. Но Джемаа-эль-Фна, — он посмотрел на мой столик, накрытый на одного человека, а потом перевел взгляд на мое лицо, — считается величайшим соуком в Марокко, причем на протяжении многих веков. Но я бы не рекомендовал ходить — или даже осмелиться сунуться — в старый район без сопровождения. Позвольте мне представиться и познакомить вас с моей женой. — Он поднялся и благородно поклонился. — Мистер Клив Рассел, — назвался он. — И миссис Рассел. — Он протянул руку высокой стройной женщине с алебастровой кожей, сидевшей напротив него. Тонкая нить сверкающих рубинов в золотой оправе охватывала ее длинную безукоризненную шею.

Я представилась, и миссис Рассел кивнула.

— Мистер Рассел прав. Медина внушает страх. А эта площадь — ох, там столько людей! Здесь я видела вещи, которых не видела больше нигде. Чародеи со змеями, агрессивные обезьяны, пожиратели огня и стекла. Несносные попрошайки, преследующие тебя. И то, как мужчины разглядывают… Это буквально вызывало дрожь в моем теле. Одного раза было для меня достаточно, даже несмотря на то, что мистер Рассел находился рядом, — сказала она.