Ш-ш-а... - [39]

Вышел и хлопнул дверью.

– Очень умно, – сказал Правильный. – Разве нельзя хоть раз вести себя прилично?

Стиль просто смотрел на него.

– Главное – вести себя прилично.

– Вести себя прилично? – Стиль встал, подошел к Правильному, закинул мои руки ему на шею и сказал: – Я тебе покажу, как прилично себя вести.

И мы оба – даже не могу сказать, кто именно, – начали душить Правильного.

– Прекрати! – крикнул я, но ничего не мог поделать, тем более удержать Стиля.

– Заткнись! – заорал Стиль. – Не хочу больше слушать такое дерьмо!

Мои пальцы все глубже впивались в горло Правильного. Чувствовалось, как он пытается вдохнуть, как трепещут мышцы под ногтями. Потом голова запрокинулась.

– Сдох к чертовой матери, – сказал я Стилю.

– Ты его убил.

– Пошел в задницу. Ты его убил.

Снова вошел Хилл.

– Кто кого убил? – спросил он, а Рей Правильный выскользнул у меня из рук, упал на пол. Я стою, наклонившись над трупом, стискивая руками чью-то шею.

– Что ты делаешь?

– Просто обронил… просто…

– Сядь на стул, черт возьми, – сказал Хилл. – Сядь, или я тебя немедленно арестую. У тебя остается последний шанс.

– Но мой друг…

– Какой друг? Ты хорошо знаешь Триггера?

– Почти совсем не знаю, – сказал я, усаживаясь, пока Стиль мне подмигивал, просачиваясь в щелку неприкрытой двери. И теперь снаружи корчит рожи в окно.

Я спросил детектива:

– Это особое стекло, сквозь которое с одной стороны видно, а с другой нет?

– Возможно. А что?

Я выставил Стилю средний палец. Хилл заметил и перехватил.

– Хочешь, чтоб тебе в задницу вставили этот палец? Стиль заскакал хохоча как сумасшедший.

– Видите, как он там рожи корчит?

Полисмен выпустил мой палец и оглянулся.

– Никого не вижу.

– Да вон же он.

– Ты ненормальный, да?

– Нет.

– Ну, в мире не найдется такого суда, который увидел бы смысл в твоих показаниях.

– Суда? Что я такого сделал?

– Не ты. Твой друг Триггер гонялся за бездомными и разбивал им головы. Вчера мы его задержали. Четыре убийства, включая последнее. Чертов парень. Доведись мне угадывать, я б на тебя подумал, да нынешней ночью мы его застали, когда он добивал кирпичом какого-то чокнутого бедолагу. Можешь сказать, зачем он это делал?

– Это был мексиканец? Черный?

– Белый.

– Тогда смысла нет.

– Такие парни иногда просто летят с катушек. В один момент нормальные, в другой срабатывает какой-то спусковой крючок… Триггер… Раньше я такой связи не видел. Кто дал ему это прозвище?

– Он сам выбрал.

– Теперь ты знаешь почему.

Я проваландался там еще час, отвечал на вопросы. Все это время Рей маячил снаружи, подавал сигналы руками, но я понимал, что сигналы и символы ни черта не значат. Он просто не может спокойно сидеть.

Наконец, детектив сказал:

– Ну, хватит. Где тебя можно найти?

– Нигде. Ищите в центре города. Это и есть мой адрес.

– Да, в общем, ты нам и не нужен.

Он повел меня к двери, проводил по коридору, придерживая рукой за спину. Навстречу шел Триггер между двумя полицейскими, держа руки за спиной.

– Триггер!..

– Дерьмо, – сказал он. – Прости, старик, я не должен был оставлять тебя одного.

– Получается, кто-то другой убивал и все прочее?… А зачем…

Он усмехнулся. Копы протащили его мимо меня.

Следующее, что запомнилось – мы с детективом стоим на парковке.

– Жутко не хочется отпускать тебя, – сказал он, – зная, что идти тебе некуда.

– Не беспокойтесь. Я привык.

– Я бы на твоем месте снял этот пиджак. Дело получило громкую огласку. Кто-нибудь может подумать, что ты к нему причастен. Могут…

На подъездную дорожку свернула машина. Опустилось стекло.

– Рей?

21

Я чуть было не спросил: «Вы уверены, что ты Мисси?» Лицо худей прежнего. Вся как-то вытянулась, стала выше, словно я всегда видел ее сидящей, а теперь она встала. Не помню, чтобы когда-нибудь была хорошенькой, а теперь выглядит симпатично с выгоревшими на солнце волосами, звездно горящими глазами. Слышен запах духов.

– Рей, ох, Рей, конечно, это ты! – Она смотрела на меня, как тоскливая кошка, растянувшаяся на подоконнике.

В открытом окне машины виден ортопедический аппарат на лодыжке.

– Что?

– Ты ведь тут ни при чем… Я по телевизору видела…

– Это не я. Это Триггер. Мой друг.

– Зачем тебе такие друзья?

– Я его знал с другой стороны.

Она окинула меня взглядом.

– Что у тебя стряслось?

– Я приехал к тебе. И все пошло наперекосяк. Как всегда.

Звезды в ее глазах моргнули, будто она спела шепотом: «Ох, Рей, ох, Рей, ох, Рей…»

Я уже слышал эту песню.

– Поехали домой, – сказала она.

Ветер дует в листве во дворе, шепчет слова, начинающиеся на «ш-ш-ш», сквозь которые едва слышно людей, разговаривающих в другой комнате. Дом – призрак особняка – белеет на фоне гор, с широкими квадратными плечами, глазами-окнами, ртом-дверью, вдыхает и выдыхает сквозь белые занавески. Небо розовое, облака громоздятся на фоне гор огромными клубами, словно где-то в горах некий гигант выпускает в воздух белый дым. Мертвая тишина, все кругом настоящее, прочное, старик шагает против ветра, покуривая трубку, ветер зачесывает назад его волосы, он про себя что-то шепчет.

– Ну, пошли, – сказала она. – Ты же не собираешься целый день сидеть на подъездной дорожке?

Мы пошли по длинной дорожке, медленно, потому что она сильно хромала, аппарат на левой ноге поскрипывал на каждом шагу.