Ш-ш-а... - [37]

Когда солнце пошло на посадку, Триггер призывно махнул рукой.

– Ну, я здорово позабавился, черт побери, – сказал Стиль.

– Мы тут не для забавы, – сказал Триггер. – И больше никогда со мной так не разговаривай.

– Прошу прощения, – сказал Правильный. – Виноват, нечаянно вырвалось.

Триггер пристально смотрел на меня секунд десять.

– Я устал, жрать хочу, – сказал Рей Стиль.

Триггер все смотрел и смотрел. А потом пошел прочь.

– Постой, – крикнул я ему вслед.

Нашли «Макдоналдс», заказали еду, сели за симпатичный пластиковый столик у окна.

– Как это получается, – сказал он, жуя бигмак, – что ты так ненормально себя ведешь? То такой, а то сразу же этакий.

– Ох, будь я проклят, – ответил я, – иногда сам не знаю.

– Если твоя мать умерла, чего ты тогда ищешь?

– Ответа.

– Ответа на что?

– Не могу сказать.

– Почему?

– Потому что ответ часть вопроса.

– Совсем сбил меня с толку.

– Знаю. Миллион раз слышал.

– Собираешься чипсы есть?

– Не люблю картошку.

– Лучше полюби. Картошка дешевая, особенно французские чипсы. Бывают дни, когда ничего больше не можешь себе позволить. Хорошенько проголодаешься, волей-неволей полюбишь всякое такое, что тебе прежде не нравилось.

Мы какое-то время молчали. Он смотрел в окно, – насколько я могу судить, просто так, не конкретно.

– Если захочешь, сможешь вернуться домой? – спросил я.

– Никогда не вернусь.

– Почему?

– Устал от разговоров, – сказал он. – Если не возражаешь, пойду прогуляюсь. Встретимся там же, где ночевали.

– А я думал…

Жду у магазина час, два, три. Зря не попросил у него одеяло. Сижу на холодном бетоне. Тем временем с одной стороны от меня сидит Стиль, с другой – Правильный. Никто ничего не говорит. Все просто смотрят друг на друга. Наконец, я встал и пошел.

– Чего это с ним? – спросил Стиль.

– Чего с ним только нет, – ответил Правильный.

Я обошел вокруг квартала, присел у дверей.

– Плевать мне на то, о чем вы говорите. Спать буду, – сказал я Стилю и Правильному.

– Тут небезопасно, – сказал Правильный.

– Не ворчи, как старуха, – сказал ему Стиль. – Оставь его в покое.

Я проспал всю ночь. Стиль и Правильный болтали без умолку. Все равно что спать с включенным радио. А я, черт возьми, не мог слова вставить – вдруг Триггер появится?

– Знаешь, – говорил Стиль, – ты давно уже просто на нервы мне действуешь. Я дошел до грани нервного срыва. Подумываю об уходе. Хотя мне этого не хочется. Пуласки во мне нуждается, а ты только мешаешь. Как только он начинает все себе представлять, отыскивать путь в этом мире, ты его толкаешь не в ту сторону. Поэтому не знаю. Только предупреждаю, может прийти тот день, когда я уйду.

– Это твоя прерогатива.

– Прерогатива? Он таких слов не знает.

– А как же учитель, признавший его особенным?

– Слово каждый может повторить. Не зная, что оно означает. Кроме того, по мнению мамы, его называют особенным, имея в виду совсем другое. Поэтому я ему нужен.

– Это ты вечно втягиваешь его в неприятности, Стиль. У тебя возникают безумные мысли, ты его подстрекаешь. Фактически ты присутствуешь здесь в первую очередь для того, чтобы уговорить его быть тобой. Понимаешь, что это за бред?

Стиль потянулся, зевнул, но, кажется, притворно. Скорее, похоже, нервничал, не зная, что делать.

– Если устал, – сказал Правильный Стилю, – давай спи. Я смогу уделить себе пять минут.

– Правильно, соберись с драгоценными мыслями.

– Ничего нет плохого в минуте покоя.

– И ничего плохого, если я попою, попляшу и попрыгаю на твоих ребрах.

– Твоя профессия – разыгрывать распроклятого дурака.

– Миру нужны дураки, а обманщики вроде тебя не нужны. Их и без того полным-полно.

– Ты невыносим. Никогда не изменишься, и собираешься утопить Рея Пуласки вместе с собой. В последнюю минуту я почти взял его на поруки, и тут ты вернулся, испортил все дело. Надеюсь, доволен. Бедненький старичок Рей изменился бы к лучшему, если бы ты не явился.

– Угу, только он первый ко мне пришел, так что догадайся, кто главный.

20

И утром Триггера нет. Прежние его рассказы внушают дурное предчувствие. И я почти не знаю дорогу по улицам, а Стиль с Правильным связали меня узлами, как два паука, борющиеся за насекомое, завязшее в паутине.

Необычный свет отражается на городских углах. Льется косо, будто мир потерял равновесие. Повернешь голову в одну сторону, видишь яркое сияние. Повернешь в другую, все меркнет. Сегодня можно выбирать себе мир. Можно выбрать солнечный, звездный, молено простой, без молока и сахара, будьте добры.

Воздух холоднее обычного. Я имею в виду холодне-е-е-е. Он не думает ни о тебе, ни о прочих. Носит темные очки и разгуливает по улице сам по себе, отдельно от остальных, равнодушно, безучастно. Тебе нужен воздух, а ты ему не нужен. Воздух может сидеть, спорить с тучами и с дождем, точно так, как я спорю со Стилем и Правильным. Тучи достают головой до неба, как Стиль, дождь вечно падает на землю, как Правильный, а где-то посередине находится воздух.

Можно написать о воздухе книгу в миллион страниц, можно разобрать Рея Пуласки по косточкам, по мышцам, изучить в телескоп, в микроскоп, укрупнить и уменьшить изображение, издать доклад на тысячу страниц, ни разу даже не упомянув ни Рея Стиля, ни Рея Правильного.