Сговор - [21]
— А слышь, поймали солдата. Иду мимо почты, смотрю: стоит “ЗИЛ” бортовой… Добегался парнишка, повязали.
— Где? — пробовал сообразить Скосов. — Кого?…
— За прудом прятался, мальчишки увидели, а тут машина из гарнизона. Повязали бегуна… Там “зилок”, еще не ушел.
— Мне не интересно, — наконец ответил Скосов. Лицо его стало неподвижно и багрово.
Вася еще говорил о чем-то, но Скосов отмалчивался, и сосед ушел, стал хлопотать напротив, у себя во дворе: кормил кур, которые, сбегаясь на его клич, высоко несли озабоченные головки с выпученными глазками и свернутыми набок гребешками. Скосов обулся и пошел к зданию администрации.
Напротив раскрытых настежь дверей почты стоял работающий мощный грузовой “ЗИЛ”. Мерно тарахтел вхолостую мотор, а водитель — солдат-крепыш в расстегнутой телогрейке, из-под которой перли крепенькие грудь и пузцо, стоял в кузове, расставив широко ноги, и у ног его из-за борта выглядывала голова дезертира. Глушков поднял к Скосову худое лицо, на котором теперь красно-синими ожирелостями вздулись синяки и кровоподтеки, и опять потупился. У почты толклась любопытная пацанва, молчаливая и внимательная. Скосов хотел было погнать их отсюда, но из почты выбежал знакомый радостный капитан с рыжими вихрами из-под заломленной на затылок фуражки, воскликнул для Скосова:
— Что ж ты будешь делать, не могу в гарнизон дозвониться!… Наше вам!… — сунул горячую ладошку в руку Скосова, побежал назад, оборачиваясь на бегу, кивая в сторону грузовика и вещая опять же для Скосова: — Оружие бросил, негодяй… Ну, добегался, гад! — И пригрозил пальцем крепышу: — Антошкин, карауль!
— Да я уж… — заулыбался крепыш.
Скосов взялся за высокий борт и, встав на колесо, заглянул внутрь.
— Попался… — сказал он неопределенно.
— Куда он денется, — бодро ответил Антошкин и носком сапога несильно, теперь уже только для порядка, поддал сидящему на дне кузова Глушкову под зад. Почти все пуговицы на шинели дезертира были оторваны, руки сзади связаны ремнем, и брюки без ремня сползли почти до самого паха, так что из-под гимнастерки высовывалось замызганное белье.
— Что же вы без подмоги? — Скосов ступил с колеса на землю.
— Щас капитан позвонит, будет подмога, пойдем автомат искать. — Румяное щекастое лицо крепыша вновь удовлетворенно заулыбалось. — А мы-то на РДОТ приехали, а тут пацаны ваши: “Бегуна видели!”. Мы — на пруд… Боялись, постреляет он нас, а он, вишь ты, автомат где-то бросил… — И солдат опять пихнул сапогом Глушкова.
Скосов рассеянно обошел машину. Дверца со стороны водительского места была приоткрыта, мотор тарахтел. С улицы было видно, что баранка любовно обмотана вперемежку синей и красной изолентой, так что получилась она в косую полоску. Плексигласовый набалдашник ручки скоростей с вмонтированной в него аляповатой розой сотрясался от вибрации. Скосов совсем спокойно и незаметно сел в кабину, взялся за баранку, накрыл ладонью теплый плексигласовый набалдашник с розой и вдруг, выжав сцепление, включил скорость, прибавил газ и отпустил сцепление. Грузовик рванулся с места. В кузове что-то грохнулось, заорало. А Скосов до упора выдавил газовую педаль: мощный трехосный грузовик с разбега мимоходом размешал с грязью встретившийся штакетник, куры побежали квелыми драными старушками перед бампером. В кабину замолотили, крепыш визгливым, испуганным голосом закричал:
— Стой! Ты что?! Стой! Ты что, га-ад?!.
Скосов захлопнул болтающуюся дверь. В кабину грохали и орали. А Скосов, приноровившись, наконец, к сильной машине, включил третью скорость и, выдавливая газ до упора, вырулил на выезд из поселка. Машина, ревя дизелем, могуче пошла по грунтовке, выметывая из-под колес лужи и грязь. Отъехав с километр, Скосов затормозил, поднял из-под ног валявшийся тяжелый гаечный ключ, выбрался на подножку, сделал движение, будто хотел забраться в кузов. Крепыш, вытаращившись, метнулся к противоположному борту:
— Ты чего, сбрендил, мужик?! А, сбрендил?!
— Беги отсюда, — негромко сказал Скосов.
Крепыш полез через борт, и Скосов видел, как в полуприсядку, вывернув назад верхнюю половину туловища и накручивая указательным пальцем у виска, он побежал к поселку.
Скосов вернулся за руль, повел машину дальше. Грунтовка по прямой пересекла несколько километров открытого пространства и у подножия лесистых сопок запетляла. Деревья, переплетенные лианами, увешанные мохнатыми серебристо-зелеными и белыми лишайниками, встали над дорогой сводом, который издали казался плотным, непроницаемым для света, но стоило въехать под него, как он обрел воздушность и прозрачность. Дорога пошла на подъем, спустилась в распадок, опять поползла вверх и вновь — вниз. У мелкого прозрачного ручья с блестящими камушками Скосов остановился, заглушил двигатель, забрался в кузов, размотал ремень на руках Глушкова, который бочком лежал на железном дне и всхлипывал.
— Ну ты что же, парень? Что же ты?… – сердито приговаривал Скосов. — А теперь уже не плачь, теперь не плачь…
— Я не плачу, — отвечал Глушков, садясь и вытирая рукавом разбитое грязное лицо. — Я так… Я не плачу…
— Цел? Ноги целы? Идти можешь?
Александр Кузнецов родился в 1963 году. Окончил журфак МГУ, работал на Дальнем Востоке. Печатался в периодике. Лауреат премии им. Андрея Платонова. Живет в Туле.В «ДН» публикуется впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Кузнецов — родился в 1963 г. в Туле. Окончил факультет журналистики МГУ. Работает в редакции газеты “Тульские известия”. Автор нескольких повестей и рассказов, печатавшихся в “Октябре”, “Знамени”, “Континенте” и других журналах. Живет в Туле.
Автобиографичные романы бывают разными. Порой – это воспоминания, воспроизведенные со скрупулезной точностью историка. Порой – мечтательные мемуары о душевных волнениях и перипетиях судьбы. А иногда – это настроение, которое ловишь в каждой строчке, отвлекаясь на форму, обтекая восприятием содержание. К третьей категории можно отнести «Верхом на звезде» Павла Антипова. На поверхности – рассказ о друзьях, чья молодость выпала на 2000-е годы. Они растут, шалят, ссорятся и мирятся, любят и чувствуют. Но это лишь оболочка смысла.
Однажды учительнице русского языка и литературы стало очень грустно. Она сидела в своем кабинете, слушала, как за дверью в коридоре бесятся гимназисты, смотрела в окно и думала: как все же низко ценит государство высокий труд педагога. Вошедшая коллега лишь подкрепила ее уверенность в своей правоте: цены повышаются, а зарплата нет. Так почему бы не сменить место работы? Оказалось, есть вакансия в вечерней школе. График посвободнее, оплата получше. Правда работать придется при ИК – исправительной колонии. Нести умное, доброе, вечное зэкам, не получившим должное среднее образование на воле.
Евгений Бабушкин (р. 1983) – лауреат премий «Дебют», «Звёздный билет» и премии Дмитрия Горчева за короткую прозу, автор книги «Библия бедных». Критики говорят, что он «нашёл язык для настоящего ужаса», что его «завораживает трагедия существования». А Бабушкин говорит, что просто любит делать красивые вещи. «Пьяные птицы, весёлые волки» – это сказки, притчи и пьесы о современных чудаках: они незаметно живут рядом с нами и в нас самих. Закоулки Москвы и проспекты Берлина, паршивые отели и заброшенные деревни – в этом мире, кажется, нет ничего чудесного.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Северин – священник в пригородном храме. Его истории – зарисовки из приходской и его семейной жизни. Городские и сельские, о вечном и обычном, крошечные и побольше. Тихие и уютные, никого не поучающие, с рисунками-почеркушками. Для прихожан, захожан и сочувствующих.
Новый роман Скарлетт Томас – история о Наташе, дочке русского олигарха, которую отправляют учиться в Англию, в частную школу-интернат. Мрачный особняк, портреты Белой Дамы повсюду – это принцесса Августа, которая некогда жила здесь, а теперь является, как поговаривают, в качестве привидения. И соученицы Наташи, помешанные на диетах. В игру “Кто самая худая” включается и Наташа. Но игра эта оборачивается драмами и даже трагедиями.