Сговор диктаторов или мирная передышка? - [4]

Личный секретарь британского министра иностранных дел лорда Галифакса — О. Харви — еще в середине ноября 1938 г. сделал следующую тревожную запись в своем дневнике: «Скудная информация, секретная и открытая, получаемая нами теперь из Германии, показывает, что германское правительство смеется над нами, презирает нас и намеревается морально и материально лишить нас наших мировых позиций»[12]. На следующий день лорд Галифакс сделал на заседании внешнеполитического комитета правительства резюме полученных им секретных сообщений, свидетельствовавших о том, что нацистский рейх придерживается[13] «все более антианглийской позиции и что он намерен добиваться развала Британской империи и, по возможности, установления мирового господства немцев»[14].

В середине декабря в Лондон прибыл первый секретарь английского посольства в Берлине И. Киркпатрик, который привез с собой материалы о том, что нацистское руководство планирует агрессию не только на Восток, но и на Запад. Однако Н. Чемберлен все еще надеялся на успех намеченного им курса. Касаясь предложений о мерах по укреплению способности Англии оказывать отпор германской агрессии, он заявил на заседании правительства, что эти предложения противоречат его «представлениям о следующей акции Гитлера, которая будет обращена на Восток, и в этом случае Англия могла бы вообще остаться вне войны»[15].

19 января 1939 г. английскому правительству была представлена записка Форин Оффиса, в которой обобщалась информация о планах нацистов, полученная из различных секретных источников. Во введении к этой записке Галифакс указывал, что «до сих по было общепринятым ожидать, что стремления Гитлера будут направлены на Восток и в особенности что он планирует что-то в отношении Украины. За самое последнее время мы получаем сообщения, свидетельствующие о том, что он может счесть момент подходящим для того, чтобы нанести решительный удар по западным державам»[16]. Форин Оффис располагал в то в время сведениями о том, что гитлеровцы намерены начать крупные военные акции с разгрома Польши[17].

К концу января и Генеральный штаб не столько даже союзной, сколько тупо следовавшей в фарватере британской политики Франции на основе разведывательной информации пришел к выводу о том, что Германия скорее начнет атаку на Западе, чем войну против СССР[18]. Да, в общем-то, для Франции это не было новостью — наиболее дальновидные французские политические деятели прогнозировали такое развитие событий еще в 1922 г.!

Таким образом, пользуясь политикой «миротворческого» попустительства западных демократий, нацистский Третий рейх фактически не только занял господствующее положение в центре Европы, но и стал всерьез косо поглядывать на Запад. Что в свою очередь означало, что надежды этих подонков (ибо как еще в XIX в. говаривал известный социолог-политолог Алексис Токвилль, «демократия — это господство подонков») на то, что после Мюнхена им удастся толкнуть гитлеровскую агрессию на восток, против СССР, оказались несостоятельными. Сколь парадоксальным это ни показалось бы, но у нацистского руководства хватило на тот момент ума не лезть в драку с СССР, которого все еще боялось.

Перед страдающими абсолютно неизлечимой болезнью— запредельно агрессивной подлостью по отношению к России вне какой-либо зависимости от того, как она называется, — западными демократиями встала нешуточная проблема. Как развернуть коричневого шакала на ранее согласованный маршрут его агрессии, то есть на Восток, против СССР? И не просто обратно развернуть на этот путь, а развернуть так, как надо Западу:

— чтобы не по дням, а уже по часам возраставшая от полной безнаказанности агрессивная наглость Гитлера была бы канализирована строго на восточном азимуте, прежде всего против СССР;

— чтобы все еще любимый сукин сын Запада[19] Адольф Гитлер любой ценой был бы выведен на необходимый ему для нападения на СССР плацдарм;

— чтобы более он не посягал бы на ранее разработанный демократическими сволочами Запада график войны, от которого, в их представлении, чрезвычайно многое зависело в мировой политике.

Изрядно обеспокоенные грядущим неконтролируемым разворотом событий бритты обратились к США. 24 января 1939 г. министр иностранных дел Англии лорд Галифакс в конфиденциальном порядке информировал президента США о том, что Гитлер «рассматривает вопрос о нападении на западные державы в качестве предварительного шага к последующей акции на Востоке»[20]. Попутно там имелось указание на то, что имеет место ухудшение германо-голландских отношений, Галифакс писал, что «оккупация Германией Голландии и побережья дала бы Гитлеру возможность парализовать Францию и диктовать Англии свои условия»[21]. Уж не знаю, что ответил Рузвельт Галифаксу, но, вне всякого сомнения, что практически в том же духе, как он в мае месяце 1939 г. дал масонский приказ никоим образом не уклоняться от развязывания Второй мировой войны[22]. США война была нужна как воздух — иначе было бы невозможно перехватить у Великобритании лидерство в мире и ее колонии[23].

Обратно же развернуть на согласованный ранее маршрут и тем более вывести коричневого негодяя на плацдарм для непосредственного нападения на СССР по условиям начала 1939 г. можно было только за счет разыгрывания «польской карты». Иного в тот момент просто не было. Правда, некоторое значение имела еще и «румынская карта», которую также разыграли, выдав и Румынии гарантии, наподобие тех, что Польше. Но главной была, конечно же, «польская карта». Прежде всего, потому, что для непосредственного нападения на СССР гитлеровская Германия должна была войти в непосредственное же территориальное соприкосновение с Советским Союзом не просто на большом протяжении, а на подавляющей части его западных границ. Получи он его в условиях до 23 августа 1939 г. — нападение на СССР произошло бы в исключительно сверхвыгодных для вермахта условиях.