Сфагнум - [17]
Он, выбирая кочки побольше и понадежней, двинул вперед.
— Во дела, — сказал Шульга и устремился за ним. — И далеко заехал?
— Ну я думал, что она сразу тут и утонет, — кричал Серый через плечо, — а она шла, ровно довольно…
Говорить стало тяжело, так как каждый прыжок давался с определенным усилием. Приятели пыхтя поволоклись за Серым.
— Ноги намокли, — пожаловался Хомяк.
— Ты ж на болоте, — весело возразил ему Шульга. — Кайфуй, дурень!
— Паси, что делается! — крикнул Серый и высоко подпрыгнул на своей кочке.
Вся поверхность вокруг пришла в движение и заколыхалась медленными волнами — причем колыхалось то, что казалось пусть не твердой, пусть торфянистой, но почвой.
— Землетрясение! — захохотал Шульга.
— Точно! — подхватил Серый. — Я Брюс Ли! Прыгаю, а вокруг земля трясется!
— Смотри ты, следа от машины вообще не осталось, — отдуваясь, крикнул Шульга. — В лесу-то колею можно было рассмотреть. Не везде, но можно. А тут вообще ровно.
— Оно поднялось — вся осока, все эти камыши, или как это называется. Как проехал, поднялось, и все, — откликнулся Серый. — Тут ногу вытаскиваешь из этой жижи, сразу остается яма с водой, видишь? А через минуту уже ничего нет, смотри, наших следов из леса не видно!
— Не видно, — всмотревшись, согласился Шульга.
— Не заблудиться бы, пацаны! — забеспокоился Хомяк.
Минут через двадцать такой прогулки троица обнаружила, что каждый шаг стал даваться сложней: нога погружалась все глубже, выскакивала из торфа с причмоком, который норовил сорвать обувь.
— О, пошло, — радостно возвестил Серый. — Сейчас уже близко!
И действительно, еще несколько десятков метров, и перед ними оказался автомобиль Daewoo, погрузившийся до середины колес, но удерживаемый от затопления осокой, кочками и еще черт знает чем. Нос машины был завален вперед, двигательный отсек подтопило, но салон был совершенно сух.
— Как ты досюда доехал, не пойму, — облокотился на машину Хомяк.
Отдышались.
— Не утопла, — заключил Шульга.
— Не утопла, — подтвердил Серый.
— Вот блядь! — ругнулся Шульга. — И почему не утопла?
— Не знаю! Твой план был! Ты и разбирайся, — рассудительно ответил Серый.
— Лучше бы в реку скинули, — заключил Хомяк, который любил в кризисных ситуациях говорить под руку гадости.
— Ну, во-первых, не лучше, — Шульга забрался на капот и попрыгал на нем. Металл прогибался под ногами, но машина все равно тонуть не хотела, — потому, что река Доколька очень неглубокая. И, если б мы тачку с моста спустили, ее бы местные жители увидели и решили бы поднять трактором. Потому что тачка в реке это пиздец.
— А тачка в болоте не пиздец? — огрызнулся Хомяк.
— Давайте все сюда, — подал руку приятелям Шульга.
Те, кряхтя, залезли: машина закачалась под весом троицы, как теплоход при сильном шторме, но вниз не ушла.
— Вот, блин, волшебство, — зачарованно сказал Хомяк. — Заехали машиной в болото, а она тонуть не хочет.
— Никакого волшебства, — оборвал его Шульга. — Топи тут дальше начинаются, а тут просто очень влажный торфяник. Грязь. Большая лужа. Вот мы в ней и стали. А до топи теперь точно не добраться.
— А что если подтолкнуть? — предложил Хомяк.
Было видно, что он спрашивает исключительно теоретически, сам толкать не собирается.
— Да я пробовал ее толкать, — сказал Серый. — Я, как только завяз, даже веток нарубал, под колеса подкладывал, чтобы дальше рвануть. Тут еще метров десять пройти, и она бы по крышу ушла. Видишь, какое впереди окно? Черная водица — там, может, под тридцать метров глубины… Но потом двигатель такой быр-быр-быр, пых, хуй! Вода, наверное, в цилиндры линула, или еще что. А своими силами мы ее теперь точно не сдвинем — она ж на днище сидит.
— И что делать будем? — забеспокоился Хома.
— А что делать? Тут ее оставим, — махнул рукой Шульга. — Ее ж только с вертолета увидеть можно. А вертолеты тут, Хома, поверь, давно уже не летают. Тут трактор один на весь район остался. А про вертолет и говорить нечего.
— Может, ветками закидаем? — предложил Хома и начал обдумывать, как уклониться от этой работы самому.
Деревьев вокруг было мало, закидывание ветками рисковало превратиться в долгий и нудный труд.
— Не, пусть стоит. Нормально, — оборвал Шульга. — Пойдем обратно.
— Вот только где это обратно, — протянул Хомяк, однако Серый кивнул ему на их следы, уходившие в сторону от солнца.
Метрах в двадцати от машины следы уже затянулись: ровным слоем стояла осока и возвышались одинаковые, как будто воспроизведенные по шаблону кочки.
— Глядите, там, кажется, дом какой-то, — прищурился Шульга.
— Не может быть! — всматриваясь в направлении, указанном приятелем, отозвался Серый.
— Ну точно дом! Гляди, дымок, видишь?
— Не, Шульга, заглючило тебя, — гоготнул Хомяк. — Не вижу я там никакого дома. Да и сам подумай, какой дом? Посреди топей?
— На спор? — запальчиво выкрикнул Шульга.
— Э, пацаны, остыньте! — Серый пихнул Шульгу кулаком в плечо. — Потонуть решили за не хуй делать? До него ж, если это вообще дом, километра два. По такому вот говну.
— Интересно ж просто.
— Когда интересно, надо телевизор смотреть. Программу «Что? Где? Когда?» — Серый взял на себя непривычную для себя роль рассудительного предводителя, которая обычно принадлежала Шульге.
Виктор Мартинович – прозаик, искусствовед (диссертация по витебскому авангарду и творчеству Марка Шагала); преподает в Европейском гуманитарном университете в Вильнюсе. Автор романов на русском и белорусском языках («Паранойя», «Сфагнум», «Мова», «Сцюдзёны вырай» и «Озеро радости»). Новый роман «Ночь» был написан на белорусском и впервые издается на русском языке.«Ночь» – это и антиутопия, и роман-травелог, и роман-игра. Мир погрузился в бесконечную холодную ночь. В свободном городе Грушевка вода по расписанию, единственная газета «Газета» переписывается под копирку и не работает компас.
Минск, 4741 год по китайскому календарю. Время Смуты закончилось и наступила эра возвышения Союзного государства Китая и России, беззаботного наслаждения, шопинг-религии и cold sex’y. Однако существует Нечто, чего в этом обществе сплошного благополучия не хватает как воды и воздуха. Сентиментальный контрабандист Сережа под страхом смертной казни ввозит ценный клад из-за рубежа и оказывается под пристальным контролем минского подполья, возглавляемого китайской мафией под руководством таинственной Тетки.
Эта книга — заявка на новый жанр. Жанр, который сам автор, доктор истории искусств, доцент Европейского гуманитарного университета, редактор популярного беларуского еженедельника, определяет как «reality-антиутопия». «Специфика нашего века заключается в том, что антиутопии можно писать на совершенно реальном материале. Не нужно больше выдумывать „1984“, просто посмотрите по сторонам», — призывает роман. Текст — про чувство, которое возникает, когда среди ночи звонит телефон, и вы снимаете трубку, просыпаясь прямо в гулкое молчание на том конце провода.
Книга представляет собой первую попытку реконструкции и осмысления отношений Марка Шагала с родным Витебском. Как воспринимались эксперименты художника по украшению города к первой годовщине Октябрьской революции? Почему на самом деле он уехал оттуда? Как получилось, что картины мастера оказались замалеванными его же учениками? Куда делось наследие Шагала из музея, который он создал? Но главный вопрос, которым задается автор: как опыт, полученный в Витебске, повлиял на формирование нового языка художника? Исследование впервые объединяет в единый нарратив пережитое Шагалом в Витебске в 1918–1920 годах и позднесоветскую политику памяти, пытавшуюся предать забвению его имя.
История взросления девушки Яси, описанная Виктором Мартиновичем, подкупает сочетанием простого человеческого сочувствия героине романа и жесткого, трезвого взгляда на реальность, в которую ей приходится окунуться. Действие разворачивается в Минске, Москве, Вильнюсе, в элитном поселке и заштатном районном городке. Проблемы наваливаются, кажется, все против Яси — и родной отец, и государство, и друзья… Но она выстоит, справится. Потому что с детства запомнит урок то ли лунной географии, то ли житейской мудрости: чтобы добраться до Озера Радости, нужно сесть в лодку и плыть — подальше от Озера Сновидений и Моря Спокойствия… Оценивая творческую манеру Виктора Мартиновича, американцы отмечают его «интеллект и едкое остроумие» (Publishers Weekly, США)
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Самобытный, ироничный и до слез смешной сборник рассказывает истории из жизни самой обычной героини наших дней. Робкая и смышленая Танюша, юная и наивная Танечка, взрослая, но все еще познающая действительность Татьяна и непосредственная, любопытная Таня попадают в комичные переделки. Они успешно выпутываются из неурядиц и казусов (иногда – с большим трудом), пробуют новое и совсем не боятся быть «ненормальными». Мир – такой непостоянный, и все в нем меняется стремительно, но Таня уверена в одном: быть смешной – не стыдно.
В сборнике представлены семь рассказов популярной корейской писательницы Чхве Ынён, лауреата премии молодых писателей Кореи. Эти небольшие и очень жизненные истории, словно случайно услышанная где-то, но давно забытая песня, погрузят читателя в атмосферу воспоминаний и размышлений. «Хорошо, что мы живем в мире с гравитацией и силой трения. Мы можем пойти, остановиться, постоять и снова пойти. И пусть вечно это продолжаться не может, но, наверное, так даже лучше. Так жить лучше», – говорит нам со страниц рассказа Чхве Ынён, предлагая посмотреть на жизнь и проникнуться ее ходом, задуматься над тем, на что мы редко обращаем внимание, – над движением души и переживаниями событий.
Этот вдохновляющий и остроумный бестселлер New York Times от знаменитой вязальщицы и писательницы Клары Паркс приглашает читателя в яркие и незабываемые путешествия по всему миру. И не налегке, а со спицами в руках и с любовью к пряже в сердце! 17 невероятных маршрутов, начиная от фьордов Исландии и заканчивая крохотным магазинчиком пряжи в 13-м округе Парижа. Все это мы увидим глазами женщины, умудренной опытом и невероятно стильной, беззаботной и любознательной, наделенной редким чувством юмора и проницательным взглядом, умеющей подмечать самые характерные черты людей, событий и мест. Известная не только своими литературными трудами, но и выступлениями по телевидению, Клара не просто рассказывает нам личную историю, но и позволяет погрузиться в увлекательный мир вязания, знакомит с американским и мировым вязальным сообществом, приглашает на самые знаковые мероприятия, раскрывает секреты производства пряжи и тайные способы добычи вязальных узоров.
Роман о небольшом издательстве. О его редакторах. Об авторах, молодых начинающих, жаждущих напечататься, и маститых, самодовольных, избалованных. О главном редакторе, воюющем с блатным графоманом. О противоречивом писательско-издательском мире. Где, казалось, на безобидный характер всех отношений, случаются трагедии… Журнал «Волга» (2021 год)
Что случится, если в нашей реальности пропишутся персонажи русских народных сказок и мирового фольклора? Да не просто поселятся тут, а займут кресла мэра города и начальника местных стражей порядка, место иностранного советника по реформам, депутатские кабинеты и прочие почтенно-высокие должности. А реальность-то на дворе – то ли подзадержавшиеся лихие 90-е, то ли вовсе русское вневременье с вечной нашей тягой к бунту. Словом, будут лихие приключения.