Сезонные работы - [2]

— Поздравляю, поздравляю! Что ж, причина уважительная… Тогда разрешаю…— поднял руки Самвел.

— Ура! — раздалось в купе, словно им так недоставало чьего-то разрешения.

Поздравлял Татьяну и Сергея чуть ли не весь вагон, и хотя бутылки скоро опустели, шумное застолье продолжалось.

Короткий августовский день быстро угасал, потянуло вечерней прохладой, девушки попросили прикрыть окна. В вагоне зажгли свет.

— Можно, дорогой, я сыграю? — Самвел потянулся к гитаре.

— Что же ты молчал, а то я мучаю ее, а не играю.

Самвел взял два замысловатых аккорда и неожиданно запел:

…Яблони в цвету —

Весны круженье.

Яблони в цвету —

Любви смятенье…

Голое у него был сильный, чистый, и видно было, что с гитарой он был в ладах. Едва он закончил, как посыпались заказы.

— Начинаю концерт по заявкам ударниц, но прежде — для жениха и невесты:

Ах, эта свадьба, свадьба…

Песню дружно подхватили все.

Пока Самвел пел, Карэн несколько раз порывался уйти, но его не отпускали. Вытирая взмокший лоб, Самвел отложил гитару, чтобы перевести дух и выпить стакан чаю, предложенный Светланой.

— Жаль, Самвел, что ты не попал в наш стройотряд. С тобой не заскучаешь,— сказал хозяин гитары.

— Да теперь я и сам жалею,— Самвел выразительно посмотрел на сероглазую Светлану.

— Что же вы строили? — спросил очкарик, оказавшийся комиссаром стройотряда.

— Крытые тока. Ставили щитовые домики и успели заложить фундаменты кормоцеха.

— Молодцы, а у нас объекты были попроще,— он похлопал по плечу сидевшего рядом Карэна.

Неожиданно Карэн встал.

— Мы… мы строили,— от волнения он растерял и без того небогатый запас русских слов,— хорошо построили, но мы не уважаемый строитель…— забыв какое-то слово, покраснел и что-то сказал Самвелу по-армянски.

— Шабашники мы,— перевел Самвел.

Взволнованное лицо Карэна, спокойная и неожиданная фраза Самвела вызвали смех в купе.

— Ну и шутники! Вы непременно приходите к нам на свадьбу,— сказала Татьяна.

— Карэн правду говорит, мы действительно шабашники,— Самвел, успокаивая, обнял друга за плечи.

— Какие же вы шабашники? Они всегда до поздней осени работают и расчет по окончании сезона. У них закон суровый — ушел раньше уговора, значит, за харчи работал.

— Шабашить — это не на гитаре играть, наверное, как слабаков отчислили? — вмешался комиссар отряда, невольно отодвинувшись от Карэна.

— Нет, нет, мы хорошо трудились. Работать умеем, Самвел в армии строил, я сам каменный дом в деревне сложил,— и как бы в подтверждение своих слов Карэн протянул крепкие, в ссадинах и порезах руки.

— Любопытно, и давно вы шабашите? — спросили с верхней полки.

— Пропади оно пропадом, первый раз…

— На чем же вы не сошлись с коллегами? — не унимался комиссар.

Карэн что-то сказал другу по-армянски, Самвел задержался с ответом.

— Не сошлись характерами…

— На идейной основе, значит? — подсказала Светлана.

— Можно и так сказать,— Самвел улыбкой поблагодарил девушку.

На какое-то время в купе установилась тишина.

— Что же все-таки у вас произошло? — спросил молчавший до сих пор Сергей, комбайнер.

— Подлеца разоблачили, но это — долгая история, не стоит рассказывать, поверьте, а за авантюру с вагоном простите, ребята, билетов не было. Поезд на этой станции останавливается только почтовый, раз в день. Ждать мы не могли, денег в обрез, как раз на билеты. Мы под утро сойдем в Куйбышеве, там прямой рейс на Кировакан, а оттуда домой — рукой подать.

— Ну что ты, Самвел, не горячись. Поезжайте с нами до Москвы, на свадьбе погуляете, а там мы вас отправим,— комиссар оглядел свой отряд,— верно я говорю, ребята?..

— Ну, конечно, поехали с нами…

— А что, если пригласить Карэна с Самвелом в следующем году в наш стройотряд? — обратились с верхней полки к комиссару.

— Хорошая идея. И, думаю, если они захотят работать с нами, организовать это будет несложно.

— Спасибо, ребята, за доверие. Мы с Карэном и так обязательно вернемся по весне. Возьмем в «Межколхозстрое» бригадный подряд на строительство кормоцеха… Так или иначе, мы непременно встретимся в следующем году.— Самвел пристально посмотрел на Светлану и, обратившись к комиссару, добавил:

— Может, еще посоревнуемся: и за количество, и за качество!

Потом пили чай, обменивались адресами. Вернулись в свое купе друзья поздно. Не включая света, молча сидели у окна.

— Каро, я вижу, ты мучаешься — поймут ли нас дома? Почему не поймут?! Поняли же ребята! Разве дома нас не знают, не поверят?..

— Село не стройотряд, Самвел. И Аршавэл не так прост, чтобы последнее слово осталось за нами.

— Ложись, Каро, утро вечера мудренее.

Ночью почтовый останавливался реже. Из леса, вплотную подступавшего к путям, тянуло влагой и сыростью: пахло дождем, грибами, скошенным сеном. Давно, по-детски разметав руки, спал Карэн, а к Самвелу сон не шел. В пустом коридоре гулял ветер, тревожно шуршали занавески на плохо прикрытых окнах, из соседнего купе доносился богатырский храп…

* * *

Аршавэл… Аршавэл…

Вернулся домой Самвел со службы к майским праздникам, когда запоздалая весна еще гуляла в горах. Приехал без телеграммы, но дома его ждали.

— Раз был приказ о демобилизации, то явится Самвел к Первомаю,— говорили домочадцы.