Сезон воронов - [232]

– Ты ничем не могла ему помочь, – шепнул Лиам, поглаживая меня по спине. – Он решил свою участь в тот момент, когда нажал на курок, желая убить Претендента.

– Знаю. Я хочу, чтобы его похоронили на кладбище.

– Это будет сделано.

– И ты покажешь мне могилу…

– Хорошо.

Эффект шока рассеивался, и рука моя начала ужасно болеть. Я позволила физической боли заглушить боль в сердце. Лиам осмотрел рану и смастерил мне повязку, оторвав полоску ткани от подола своей рубашки. Мне пришло в голову, что надо будет сшить ему новую, но как сделать это одной рукой?

Муж обнял меня. Я приникла к нему, такому родному и теплому. Он принялся шептать мне ласковые слова, и я позволила им убаюкать себя. Дрожь наконец покинула мое тело. Лиам утешал меня поцелуями, нежностью, любовью. Боль понемногу утихала.

В маленьком городке снова стало спокойно. Сидя на ступеньках, ведущих к пристани, я смотрела, как море лижет и пропитывает песок. Луна отражалась в нем дрожащим полумесяцем. Стакан водки, который Лиам приказал мне выпить, был почти пуст. Спиртное пошло мне на пользу, успокоило меня. Мои мысли прояснились, и я нашла в себе силы посмотреть на вещи с другой точки зрения. Я дала Стивену жизнь. Он умер у меня на руках. Я совсем не знала своего сына. Нас не связывали общие воспоминания, если не считать двух последних событий. И все-таки он навсегда останется частью меня.

Я медленно обернулась и посмотрела на удалявшийся огонек факела. Это Дункан с Дональдом Макенригом отправились искать священника, который согласится похоронить брата, о существовании которого Дункан узнал этой ночью. Лиам рассказал ему печальную историю Стивена. От начала и до конца повествования он слушал молча, расширив глаза от удивления. Ему даже удалось сохранить хладнокровие и ничем не выдать своего возмущения: я не сомневалась, что услышанное он счел предательством с моей стороны по отношению к его отцу. По взглядам, которые Дункан бросал на меня, я догадалась, что он сердится и пройдет какое-то время, прежде чем он сможет понять и простить меня. Также я знала, что когда-нибудь мне придется объясниться с ним самой, но сегодня вечером у меня не было на это сил.

Вдруг я увидела, что к пристани идут какие-то люди с мечами и факелами. На одном из мужчин была блестящая кираса, и он был окружен толпой богато одетых господ и хайлендерами в поношенных пледах. Заметив их, Лиам быстро встал и заставил подняться меня.

– Вот приятная встреча! – вскричал он и, ведя меня за собой, направился к помпезному персонажу, который мог быть только принцем.

Окаменев от изумления, я стояла и смотрела, как они по-братски обнимаются.

– Я уж думал, он тебя задел! Был момент, когда ты… – начал мой муж, чуть отступая назад.

Он умолк, рассматривая кирасу. На левом плече в блестящем металле была вмятина, и в ней до сих пор торчала свинцовая пуля.

– Боже правый! – пробормотал Лиам удивленно. – Он чуть было тебя не достал!

– Но с ног он меня все-таки сбил, – отозвался Претендент. – Как думаешь, надо извиняться за испорченную кирасу?

Я была поражена фамильярностью, которую позволил себе Лиам, но тот, впрочем, принимал ее как должное. Наконец принц повернулся и посмотрел на меня. Опустив глаза, я присела в неловком реверансе. Подумать только, он соизволил заметить меня! Странная тишина повисла над нами. Я решилась поднять голову, и со всех сторон зазвучал смех. Я обиженно выпрямилась и собралась уже едко ответить на издевки, когда глаза мои встретились с черными глазами Патрика, который как раз сдернул с головы объемный завитой парик.

– Китти! – позвал он, с трудом сдерживая хохот. – Не надо кланяться! Иди, я тебя обниму, сестричка!

– Патрик? Но как…

– Потом, – ответил он, прижимая меня к груди. – О Китти, крошка моя, как я рад тебя видеть!

Он отстранился и, насколько позволял лунный свет, осмотрел меня, потом поднес к глазам мою руку с окровавленной повязкой. Я отняла ее и прижала к сердцу, которое, как мне казалось, разорвалось в клочья. Лиам рассказал ему, как я получила эту рану.

– Думаю, хирург принца еще не уехал. Идемте! Яков Эдуард готовится к отплытию, но он желает вас поблагодарить. Он говорит, что дешево отделался…

Дешево отделался? Глупость сказанного ошеломила меня. Я лишилась двух сыновей, деверя, зятя, едва не потеряла брата и мужа и, возможно, часть собственного рассудка, а принц совершенно искренне заявляет, что «дешево отделался», хотя все это время пребывал под надежной защитой, за спиной своей армии и каменными стенами дворцов! Горестное восклицание сорвалось с моих губ, но уже в следующее мгновение я разразилась дарящим ощущение освобождения смехом. Лиам засмеялся вместе со мной. А со смехом выплеснулись наши страхи и наша боль, от которых так быстро седеют волосы. Мы снова воссоединились с жизнью благодаря этому неуместному, но – о, насколько же животворному! – веселью, обнялись и прижались друг к другу. Невзирая на боль в руке, я с удовольствием простояла бы так целую вечность…

Эпилог

Ты плачешь потому, что в памяти твоей – стенанья всех людей, оплакивавших смерть.

Жюль Ренар

Глава 33 Да будет так

Ветер трепал складки килта из тартана ярких цветов и рыжеватую гриву волос, в которой на ярком августовском солнце поблескивали нити седины. Я набрала в грудь побольше пахнущего водорослями и свежей землей воздуха, медленно выдохнула и посмотрела на серый камень. На нем лежала брошь, рассеивая вокруг себя мириады цветных огоньков.