Сезон солнца - [41]

Вдруг кто-то резко дернул его за волосы, а на спину ему обрушился град несильных, но раздражающих ударов, сопровождаемых странными звуками, похожими на мяуканье котенка. Разъяренный, Магнус обернулся.

Какого же было его изумление, когда он увидел Лотти, которая снова бросилась спасать сестру!

От него, грубого насильника.

Магнус растерялся, злой и удивленный. Из-за полога донесся голос Хоркеля:

— Не входи туда, Тостиг. Магнус сам разберется с девчонкой. Это не наше дело.

— Да, но мы должны были остановить ее! Клянусь Тором, хозяину это не понравится.

Тостиг оказался абсолютно прав: Магнус попал в глупое положение, а это мало кому может понравиться. Он уже был готов осуществить то, о чем давно мечтал, но присутствие ребенка лишало его такой возможности. Ситуация показалась Магнусу комичной. Он вдруг рассмеялся и быстро привел себя в порядок. От вожделения не осталось и следа.

Зарабет не поняла, что произошло. Когда же она увидела Лотти, то сразу сообразила, в чем причина его внезапного отступления. Девочка же решила, что опасность, угрожавшая сестре, миновала, она оставила в покое Магнуса и бросилась к Зарабет, кулачком размазывая по грязным щекам слезы. Лотти была напугана до смерти, но решительно встала между Зарабет и Магнусом, дрожа от страха и громко всхлипывая.

— Иди сюда, моя радость, — поспешила Зарабет успокоить девочку. — Все в порядке. — Она опустилась на колени и крепко обняла Лотти. — Ничего не случилось. Не плачь и ничего не бойся. Мы с Магнусом просто играли, вот и все. Как борются мальчишки, понимаешь? Он хотел показать мне новый прием борьбы. Давай я вытру тебе личико.

Зарабет стала тихо нашептывать ей что-то на ушко, не выпуская сестренку из объятий и искоса поглядывая на Магнуса, который сел на пол, скрестив ноги по-турецки. Он все еще тяжело дышал, но уже вполне владел собой и подтвердил с лукавой усмешкой:

— Да, мы боролись. Это всего лишь игра, как ты справедливо заметила. Но в этой игре тебя ждет поражение, Зарабет, поскольку я твой хозяин.

— Ты животное, — отозвалась она и сама подивилась тому, как спокойно и презрительно прозвучал ее голос. — Конечно, для тебя это вовсе не игра, а повод продемонстрировать свою власть. Ты сильный и считаешь себя вправе отнять у слабого то, что тебе не принадлежит. Ты мне отвратителен. — Она отвернулась и занялась сестренкой.

Магнус поджал губы и ощутил знакомое жжение в груди, как бывало всегда перед приступом ярости. Но сейчас это было крайне несвоевременно, и он заставил себя успокоиться.

— А что с девочкой? У нее с головой не все в порядке?

— Нет, просто она плохо слышит.

Магнус недоуменно приподнял бровь, сел на колени и хлопнул в ладоши над самым ухом у Лотти. Малышка не шелохнулась. Магнус нахмурился.

— Это с рождения?

— Нет, Олав ударил Лотти по голове, когда ей было два годика. Она несколько дней не приходила в сознание, а когда очнулась, выяснилось, что плохо слышит. — Зарабет замолчала, вспомнив, как испугалась тогда и как разозлилась на отчима. — Я готова была убить отчима за то, что он сделал. Лотти могла умереть, а его это совсем не трогало, и, чтобы оправдаться перед знакомыми, он стал говорить всем, что девочка слабоумная.

— Ты отомстила Олаву. Заставила заплатить его сполна, — сказал Магнус и поспешил добавить:

— Она выговаривает твое имя, но как-то нечетко.

— Да, Лотти уже начала говорить до того, как Олав ударил ее. И поскольку она знает некоторые звуки и названия вещей, ее можно научить говорить. Только надо запастись терпением.

— Тебе следовало рассказать мне об этом раньше.

Зарабет удивленно посмотрела на него.

— Почему? Тебе нужно было знать это, чтобы придать своему жестокому плану еще большую изощренность? И получить дополнительное оружие против меня?

— Нет такого человека, против которого я стал бы воевать с помощью ребенка.

— Но я не просто человек, а женщина.

— Прежде всего ты рабыня и только потом женщина.

Зарабет опустила голову и ничего не ответила. Какой смысл спорить? Она гладила Лотти по волосам и утешала ласковыми словами. Казалось, она перестала обращать внимание на Магнуса. Это безразличие рассердило викинга.

— Если девочка не слышит, то как она оказалась здесь?

— Не знаю, — отозвалась Зарабет, не удостаивая его взглядом. — Возможно, видела, как ты вошел сюда. Она боится тебя. Лотти хотела всего лишь защитить меня, не сердись на малышку.

— Я уже говорил тебе, что никогда не обижаю детей.

— Это ложь. Во время набегов викинги впадают в настоящее безумие и уничтожают всех, даже детей. Вы убиваете безжалостно и беспощадно. Король Альфред вынужден постоянно воевать с вами, чтобы уберечь свои земли и подданных от ваших набегов.

Магнус молчал, потому что это была правда.

— Что поделать, мы такие. — Он пожал плечами. — Иногда мне самому становится стыдно, оттого что я принадлежу к племени викингов. Но я не в силах ничего изменить. А почему ты жалеешь Альфреда? Он всего лишь химера, сказочный персонаж, о котором несчастные саксы говорят у камелька долгими зимними вечерами. Закон и порядок вам дали викинги, а не саксонский король.

— По правде говоря, я ненавижу весь ваш народ, — сказала Зарабет. — И прежде всего вашу бессмысленную жестокость, которая несет людям смерть, разорение и рабство. Все вы дикари, и король Альфред, скорее всего, ничем не лучше. Ты прав.