Сезон охоты на ведьм - [29]

Спасения не было, разве что немедленно случится чудо! «А с ведьмами чудеса случаются?» – отстраненно подумала Ирка, сжимаясь в предчувствии острых клыков, вонзающихся в ее тело.

– М-я-я-а! – трехцветное Иркино чудо прыгнуло на ярчука, всадило когти в песью морду и принялось кроить его на лапшу.

Ирку изо всех сил дернули за руку. Опутавший ее липкий туманный кокон распался надвое и сгинул безвредными белесыми смерчиками.

– Не стой как неживая, а то и правда неживой станешь! – орала Танька, волоча ошеломленную Ирку за собой, прочь от кошачье-собачьего побоища.

Далеко им уйти не удалось. Часто-мелко перебирая коротенькими лапками, на место боя притрусил кудлатый. Он был забавен, маленький мохнатый песик, он был даже мил. Такому бы сопеть в уголке дивана, уютно привалившись к хозяйскому боку, поднять умильную мордочку… Пес вскинул морду, и его здоровенная, будто чемодан, челюсть глухо клацнула. Не обращая внимания на бьющегося с котом собрата, кудлатый ярчук двинулся к Ирке. Туманные черви, мерзко перетекая по асфальту, поползли навстречу.

Ирка бросилась в сторону, успев крикнуть:

– Танька, беги! Откуда ты здесь взялась?

– А сама? – воинственно, но не совсем понятно возразила Танька. – И вообще, не вопрос, откуда взялись, вопрос, как выбираться будем, – продолжая философствовать, Танька сделала шаг и неожиданно оказалась между кудлатым и Иркой, прикрывая подругу собой.

– Ты что делаешь, дура? – Испуганная Ирка кинулась вперед – между Танькой и кудлатым.

– Спокойно, меня он не тронет, – заявила Танька без большой, впрочем, уверенности и, аккуратно обежав Ирку, снова утвердилась между ней и псом. Несколько удивленный таким оборотом кудлатый вопросительно склонил голову набок.

– Я не понял, это игра такая: кто быстрее запрыгнет собачке в пасть? – поинтересовался ехидный мальчишеский голос. – А ну отвалите обе: я тут главный по переду, все остальные по заду. – Знакомая фигура Богдана вклинилась между Танькой и кудлатым. В руке мальчишка, как всегда, держал длинный меч.

Таньку его появление нисколько не обрадовало.

– Слушай, откуда этот толкиенутый взялся? – возмущенно спросила она у Ирки.

– А сама? – передразнила Ирка.

Но тут зверю надоели их препирательства. Возмущенно рыкнув в адрес глупых детишек, превращающих в балаган святое дело съедения ведьмы, кудлатый ярчук потянул носом воздух и принялся обходить Богдана и Таньку, вновь подбираясь к Ирке.

Длинный меч плашмя обрушился ярчуку поперек морды. Сдавленно тявкнув, пес отлетел прочь.

– Сдавайся, Саруманово отродье! – гаркнул Богдан, прыгая следом. Мгновенно вскочивший кудлатый ринулся навстречу, но бросился не на Богдана. Ярчук спешил к прежней цели – к Ирке.

И был остановлен прямым тычком меча.

– Ой! – коротко и как-то не по-боевому выдохнула Танька, ожидая увидеть собаку нанизанной на блестящее острие. Но пес просто отлетел в сторону. Поднялся, оглушенно мотая башкой.

– У него что, меч тупой?

– Конечно, – удивилась Ирка. – А ты как думала?

Ярчук снова атаковал, и снова целью его была Ирка. Закрутив мечом мастерскую мельницу, Богдан отшвырнул его прочь – на сражающегося с котом тонконогого. Звери покатились по земле, все трое.

– Он что, и вправду мечом драться умеет? – снова изумилась Танька.

– Конечно. А ты как думала? – пожала плечами Ирка и крикнула: – Богдан, похоже, они тебя вообще не видят! Только меня!

– Не вижу солнца я и не читаю сказки, зато я нюхаю и слышу хорошо! – проорав кусочек из садистского стишка, Богдан бросился к дерущимся зверям и скомандовал: – Кот – в сторону!

И кот послушался! Лихим прыжком вымахнув из свалки, он метнулся к Ирке и буквально взлетел ей на плечо. Девчонка пошатнулась под неожиданной тяжестью. Невольно ухватившись рукой за пушистую кошачью шерсть – то ли, чтоб самой не упасть, то ли, чтоб зверя удержать, – Ирка стояла, не в силах отвести глаз от происходящего сражения. Богдан гонял псов.

Изо всех своих немалых сил они прорывались к ведьме. Одного не могли взять в толк глупые ярчуки – Богдан с этой ведьмой дружил с детского сада.

Пес прыгал. Натыкался на хлесткий удар меча. Скуля, отлетал прочь, упрямо поднимаясь, чтоб снова упасть. Они пытались обойти мальчишку с флангов. Меч сверкнул дважды – вправо, влево, – и все заканчивалось как всегда. Избитые псы уже едва шевелили лапами, но вид живой ведьмы был для них невыносим – они лезли снова.

– Вот заразы упорные! – пропустив мимо себя хромающего кудлатого, Богдан ухватил его за шкирку. Пес попытался тяпнуть обидчика, но в очередной раз схлопотав рукоятью меча по зубам, покорно затих.

– Так, где второй? Куда прешь, кошмарик?

На подгибающихся лапах тонконогий ковылял все туда же – к Ирке. Наскоро сунув меч под мышку, Богдан уцепил за шкирку и тонконогого. Лапы у пса подломились, и он повис.

– Тяжеленный какой! – Крикнув: «Ирка, стой там, ты на них плохо действуешь», – Богдан потащил ярчуков к ближайшему переулку. Кудлатый мохнатой тряпочкой болтался у него в кулаке, лапы тонконогого волочились по асфальту.

– Я вас тягать не нанимался, – пропыхтел Богдан, сгружая обоих на землю. – Направление строго подальше! – скомандовал он, разворачивая обессилевших псов мордами к трассе. – Даю ускорение! – и лихо вмазал мечом ярчукам по задам.