Сезон охоты на падчериц - [32]

— Это, мать, совсем не сложно будет. Я тут кое-какой планчик накидала мысленно. Пей кофе, а то остынет.

— Да не пью я горячий, ты же знаешь.

— Прости, забыла. Ну так вот…

Пока мы, споря и перебивая друг друга, строили схему нашего следственного мероприятия, в Санькин крохотный кабинет то и дело пытались прорваться коллеги. Но она лишь раздраженно махала на них рукой. Не так давно из рядового менеджера Саньку повысили до начальника отдела. Она теперь тут была большой шишкой и могла запросто заниматься личными делами в рабочее время. Хотя все равно я не понимала, как она выдерживает в такой структуре. Фирма была склеена по западному образцу. В основе кадровой работы лежала строгая иерархия, сотрудников постоянно гоняли на какие-то развивающие семинары и корпоративные посиделки, на которых даже водки выпить было нельзя. Впрочем, русский человек всегда найдет способ приспособиться. Санька специально распустила слух, что спит с директором, и теперь ее не трогали. Боялись.

Глава 8. Когда к нашему столику подошел Анвар, мы с Гришкой растерянно замерли. Он был совершенно, бесповоротно лыс.

Слежка за любимым мужчиной — занятие преотвратительное. Но я сказала себе, что только удостоверюсь. Мне надо знать, действительно ли все так страшно, как я себе вообразила. А может, еще страшнее, чем видится? Что же ты будешь делать в этом случае, Настенька? Там видно будет, — решила я.

Сейчас передо мной стояла еще одна непростая задачка. Предстояло познакомиться с неким Анваром Поповым, сыном Фредди от первого брака. Кстати, почему он Анвар? Что за странная фантазия посетила его русопятого отца, когда он давал потомку имя? От Анвара, если судить по фотографии, в отпрыске Федора ничего не было. Классическое славянское лицо, мягкое и немного мятое. В том, что он сын своего отца, сомневаться не приходилось. Лет через десять его брюшко достигнет эталонного размера, и он станет полной копией папаши. Пока на брюшко, как и на второй подбородок, был только намек.

Гриша слегка упростил мне задачу. Под предлогом того, что нам надо собрать как можно больше информации обо всех членах семьи, он договорился с Ангелиной Романовой организовать нам встречу с Анваром. Та найдет повод и пригласит парня выпить кофе. В два часа мы встречались с ней, а в половине четвертого в кафе должен был зайти ее сводный родственник. Якобы для обсуждения проблем с недвижимостью. Ангелине досталась вилла в Испании, и она хочет поговорить, не стоит ли ее продать. С точки зрения нормального человека подобные мысли, пришедшие в голову матери, еще не успевшей оплакать своих детей, были запредельно кощунственными. Но Ангелина уверила — в их среде это нормально. Никто не удивится и не ужаснется.

— Понимаете, — с каким-то отчаянием пыталась объяснить она, — здесь ты существуешь, словно в двух измерениях. То, что творится внутри, — она коснулась пальцем кулончика на груди, — остается только там. Никого не интересуешь ты сама, а лишь то положение, которое ты занимаешь, и те выгоды, которые можно получить от общения с тобой. Да что я вам объясняю прописные истины… Но когда ты живешь в этом каждый день, каждый час, когда ты ежеминутно должна не быть, а выглядеть, ты постепенно приобретаешь еще одну — внешнюю, показную сущность. Порой трудно сказать, какая из двух настоящая. Для многих настоящей становится именно показная.

Не знаю, как ей удалось, но сегодня Романова выглядела почти нормально. Мастерски наложенный макияж скрыл следы горя, голова уже не падала бессильно на грудь. Ее внутреннее напряжение выдавала лишь едва уловимая вибрация пальцев. С первого взгляда даже и не заметно, но, когда она ставила чашку на блюдце, посуда чуть слышно дребезжала.

— Ангелина Степановна, — мягко обратился к ней Григорий, долго чесавший коротко стриженный затылок и все никак не решавшийся раскрыть рта, — мы ведь почти ничего не знаем о девочках. А информация нам чрезвычайно нужна.

— Я знала, что вы спросите. Но… Только поймите меня правильно, не думайте, что я пытаюсь уйти от ответа… Дело в том, что я и сама очень мало о них знаю.

— Вы имеете в виду, что последнее время у вас не было возможности тесно общаться?

— Да, конечно, и это тоже. Федор пристроил их в одно очень престижное заведение. Это даже не колледж, что-то вроде частный школы, где дети совершенствуют некоторые предметы перед тем, как продолжить образование. Невообразимо закрытое заведение! Я не была там ни разу, муж был только при оформлении документов. Связь с внешним миром минимальная, никаких визитов, никаких телефонных звонков. Только электронная переписка, да и то под строгим надзором воспитателей.

— Прямо как школа для трудных подростков. Уж не хотите ли вы сказать…

— Догадались, да? Именно так, школа для трудных подростков.

— Были основания?

— Еще какие. У них с самого детства какой-то особый склад характера, еще с того времени, когда они были совсем крошками. У меня голова шла кругом, я все никак не могла понять, как эти маленькие исчадия ада могут быть моими детьми. Я их люблю… любила… очень. Их невозможно не любить. Но и поставить их в какие-то рамки было выше моих сил. Как только они научились ходить, я потеряла над ними власть. Они всегда делали, что хотели.