Сезон охоты на падчериц - [15]

— Конечно, — отчего-то смутилась Наталья, — Гелечка приезжала один раз в гости. Не так давно, года три назад. Она как раз только-только за Федора замуж вышла. Но его-то я совсем не знаю.

— Ангелина — такая яркая женщина, даже странно, почему она так долго была одна. Могла, мне кажется, раз десять замуж выйти.

— Могла, да не вышла, — грустно сказала Наталья и задумалась надолго.

Я даже покашляла, чтобы снова привлечь ее внимание.

— Не знаю, — задумчиво сказала она, — могу ли рассказывать об этом. Но, впрочем, тайны в том никакой нет. Ангелина боялась выходить замуж.

— Почему?

— Да напридумывала себе невесть что. Якобы всем она горе несет. Кто ее полюбит, тот непременно в несчастье попадет, а то и похуже чего.

— И что… это оправданно было? Ее опасения были чем-то подкреплены?

— Трудно сказать. Мало ли в жизни случайностей. Девочкам два годика было, когда она повстречала Никиту. Она такие радостные письма в этот период писала, такая счастливая была. Даже на расстоянии было заметно. А потом Никитушка погиб. Нелепая смерть — шел вечером с работы и угодил в строительную яму, уж как его туда занесло, совсем не по пути было. Они уж и кольца купили.

— Да, ужасно, конечно, — опечалилась я.

— Потом долго у нее с личной жизнью не клеилось. Но лет десять назад стал за ней ухаживать один известный политик. Он тогда часто по телевизору мелькал, вы его, должно быть, видели. Ну да это неважно.

— Тоже что-то случилось?

— Да, заказное убийство. Но он играл в опасные игры. И заигрался, в такой среде обычное дело. Я тут и прессу читаю, и каналы российские смотрю по спутнику, удивляться не приходится, когда на каждом шагу такое творится.

— Ангелину можно понять… Кто угодно на ее месте впал бы в мистику.

— Да ничего такого не было, никакой мистики. С Никитушкой действительно нелепая трагичная случайность произошла. Но и тот, второй, и Фредди — люди из определенной среды. Такие постоянно под дамокловым мечом ходят. Как первое несчастье произошло, так Ангелина чуть рассудком не помутилась. Звонила мне в истерике, сколько денег тогда на разговоры мы потратили. Уж и я и Радж ее успокаивали, а она все ни в какую. Это, говорит, все из-за меня. Ну а после второй смерти и вовсе утвердилась в своем. Тут уж с ней и говорить бесполезно было.

— Как же она тогда осмелилась третий раз под венец собраться?

— Федора она не любила. Мне кажется, это был просто расчет. Правда, со временем привыкать к нему стала и даже нравиться он ей начал — заботливый, девочек как родных принял, осыпал своих женщин с ног до головы всеми мыслимыми благами. Но последний год она ждала его смерти. Страшно так говорить, ужасные слова, но она была уверена, что погибнет он. Я думаю, она приняла его смерть, как должное. Даже поездку вот отменять не стали.

— Да что вы! — воскликнула я. С этого места мне хотелось подробностей. Но Наталья, видимо, спохватилась, решила, что и так наговорила лишнего.

— Деталей не знаю, мы редко общаемся, да и многое ли обговоришь по телефону да по электронной почте, — свернула она тему. — Девочек жаль.

— Девочек? Мне кажется, не слишком-то они расстроились.

— Вы плохо их знаете, Настенька. Они разве покажут? Все в отца.

— А кто их отец? — тут же насторожилась я.

Хозяйка, второй раз за нашу беседу сболтнувшая лишнее, напряглась. Впрочем, так ли случайно роняла она намеки?

— Нет, нет, — сказала она категорично, — про их отца я ничего не знаю. Но у Ангелины в характере нет скрытности, нет такой железной воли. От кого-то ведь должно было им перейти это свойство? Вот я и решила, что от отца.

— Ну да, конечно! — кивнула я, невольно копируя сестер. С кем поведешься.

Железная воля? У этих бабочек? Они были так же похожи на людей с железной волей, как я на приму-балерину Большого театра. Уж что-что, а железную волю за их манерами никак было не заподозрить. Но Наталья ведь знает, о чем говорит? Разве не так?

— Вы не смотрите, что они такие хрупкие. У этих девочек внутри титановые стержни.

Она говорила с такой уверенностью, как будто сама эти стержни видела. А ведь с девочками встречалась первый раз. Или второй. Будучи в России десять лет назад, она если и общалась с ними, то знала их несмышлеными крохами. Что уж там такое можно разглядеть в восьмилетнем ребенке?

— Они с детства — кремень, — словно прочитала мои мысли Наталья, — а уж с возрастом, Ангелина рассказывала, и вовсе характеры стали… Не приведи господи, конечно…

Наталья потерла руками лицо, словно избавляясь от наваждения. Не приведи господи — что? Эта женщина знала куда больше, чем говорила. И мне казалось, она изо всех сил хотела мне показать, что знает. Но словно никак не решалась на откровенность.

— Скажите, вы действительно ничего не знаете про их отца? — попыталась я как-то растормошить Наталью. — Насколько я знаю, он писал им все это время, не забывал о них. Неужели Ангелина ничего не говорила вам?

— Нет, нет, не говорила, разумеется. А что за письма? Как он мог писать? Куда?

— Они сказали, что каждый месяц получали от него письма. Уж не знаю куда, наверное, на тот адрес, где они жили.

— Да полно, я не слышала ни о чем таком. Да и какая разница! Девочки, конечно, скучали без мужчины в доме. Им нужен был кто-то сильный рядом, но вряд ли эта история с письмами реальна. Скорее, они придумали. Девочки часто что-то такое себе придумывают.