Сезон охоты на коллекционеров - [24]

— Работай, Аркаша, спокойно, — похлопал по плечу Афанасьева Виталий, когда тот отвалился от ларька.

— Спасибо, Виталий Семеныч, — поблагодарил его Аркадий.

— Смотри слезу не пусти, — пожал ему на прощанье руку Виталий.

Из машины за ними наблюдали пять пар глаз. Они видели, как крутые мужики тепло попрощались с Аркадием.

— А почему три месяца? — задал вопрос один из бандитов Циркулю.

— А хрен их знает. Но мужики точно крутые. Видал, у одного пистолет?

— Да и второй наверняка со стволом. Наверное, в машине возит…

— Ладно, чуваки, даем отпуск этому застиранному. Аж на три месяца… — поставил точку Циркуль. — А потом развернемся.

6

— Слушай, а здесь райончик ничего, — сказал Турецкий Володе, когда они вышли из вагона метро и оказались на платформе. Прямо перед ними стояла стена деревьев и легкий ветерок шевелил зелеными листьями на деревьях. Володя залюбовался открывшимся видом.

— Вот так торчишь в городских джунглях и совсем забываешь, что есть у нас в Москве замечательные места для культурного отдыха. Совсем не обязательно переться на дачу в переполненных электричках или стоять в пробках, если надумал добираться своим ходом. И все эти мучения ради того, чтобы подышать свежим воздухом. Смотри — двадцать минут на метро — и зона отдыха. Надо сюда свою семью как-то вытащить. А то моя на дачу выезжает, как в трудовую колонию. Только ее согнутую спину и вижу.

— А ведь у вас там пруд рядом, — вспомнил Турецкий. — Если есть где поплескаться, ради этого можно и потерпеть переполненную электричку.

— Так в том-то и дело, что на пруд мы ни ногой. Мы очень любим копаться в земле. Так, чтобы к вечеру разогнуться нельзя было. Ну и потом полный набор хворей и недовольства — голова болит, спина болит, ноги-руки ломит, там комары покусают, там оводы, мошка всякая сволочная…

— A-а, теперь понятно, почему ты на дачу почти не ездишь.

— Признаюсь тебе, Саша, я эти дачные трудовые подвиги не понимаю. Жена вырастит полведра морковки за все лето — радости, как у орденоносца. Я ей говорю, что в магазине эти полведра за пятьдесят рублей купишь. И покрасивее, есть на что посмотреть, одна к одной. А у нее морковка кривенькая, какая-то дегенеративная, зато своя, без нитратов. Отцовской мочой поливает, называется — естественные удобрения. Он специально ведерко для этого завел, такое детское, пластмассовое. Водой разводят, советуются на пару в какой пропорции… Чтобы не сжечь морковку. Представляешь, какая жгучая моча у тестя? Урожай может спалить!

— Да он у тебя вроде ничего мужик. Что ж моча у него такая ядреная? — рассмеялся Турецкий, озираясь и соображая, в какую сторону им теперь идти.

— Ничего мужик, согласен. Только всех строит, как настоящий надсмотрщик на плантациях. И теща, как каторжная, спины не разгибает, и сам без отдыха с утра пораньше. А уж если я туда появлюсь, — вообще готовы запрячь, как рабочую лошадку. Если на пруд пойду — враг всей семьи номер один. А у нас там сосед — клевый мужик, бывший полярник. Такой заводной, ему эти все огородные дела по барабану. Трава по пояс, а он целыми днями на пруду. Плавает туда-сюда, туда-сюда, как быстроходный катер. Не успеваешь следить за ним. Веришь, после него след на воде, как после моторки. Свободный человек… Жена от него сбежала еще в первую его экспедицию, — вздохнул завистливо Володя. — Вот я с ним и смываюсь. Как мои в огороды свои головы опускают, я через заднюю калиточку по тропинке шнырь — и на воле.

— И никто за тобой не приходит?

— Неохота им времени тратить на мои поиски. Правда, вечером достается по полной программе. От всех троих.

Турецкий уже определился с направлением и перебил увлеченный рассказ Володи.

— Не там вышли. Нужно на ту сторону. Помню, там площадь еще. Я здесь уже лет десять не бывал.

— Да и я давно не ездил. Нет, все-таки возьму свою жену, покажу как люди отдыхают. Не только в труде счастье.

Володя показал рукой в сторону аллеи, где прогуливались и парочками, и целыми семьями, и старички со старушками дружно наслаждались чистым воздухом.

Вышли на площадь и Турецкий уверенно повел за собой Володю. Пришлось пройти сквозь рынок, протискиваясь через толпу.

— Вот эта улица, вот этот дом, — вспомнил слова песни Володя и указал на нужный номер дома.

Хозяин дверь открыл не сразу. Сначала посмотрел в глазок, потом велел назваться.

— Частные детективы Турецкий и Демидов, — представился Володя за друга и за себя.

— А лицензия у вас есть? — вдруг сварливым голосом поинтересовался хозяин.

Сыскари переглянулись.

— Во какой народ грамотный пошел, — удивился Володя.

— Есть, можем показать, — успокоил он хозяина и вытащил из папочки лицензию. — Что, через глазок будете смотреть или все-таки дверь откроете?

Дверь открыл настороженный мужчина лет пятидесяти. Серые глаза смотрели из-под нахмуренных пушистых бровей недоверчиво, но Турецкий сразу понял — на самом деле этот бородатый, с прической «под горшок», человек простодушный и незлобивый. Но по какой-то причине хочет казаться суровым и неприступным.

— Ну-ка, вашу лицензию, — протянул тот руку. — А теперь паспорта.

— А еще вы забыли спросить анкеты, фотографии, медицинские справки о состоянии здоровья и документы о наличии юридического образования.