Сезон любви на Дельфиньем озере - [46]

Впрочем, мы были такие счастливые, что и ему кое-что перепадало, — мы готовы были с ним поделиться своей радостью и то и дело его поглаживали, а он улыбался нам во весь рот.

Но в мой домик мы так и не попали: там горел свет и слышались голоса. Осторожно заглянув в дверь, мы увидели Нику со Славиком. Они, очевидно, собирались на сафари, потому что Ника рылась в коробке с вещами не первой необходимости, которую девочки из-за нехватки места в своей тесной обители перенесли ко мне. Не смущаясь, Ника сказала:

— Входите, мы сейчас уходим.

— Да нет, не торопитесь, мы пойдем к тебе.

И мы расположились в пятихатке девочек и, разумеется, уселись пить кофе. Сколько кофе мы выпили вдвоем с Алексом за эти сумасшедшие дни, наверное, нашу годовую норму! Тошка, с благодарностью приняв кусочек печенья, разлегся между нами, так что нам пришлось сидеть, не касаясь друг друга. В распахнутую настежь дверь лился лунный свет, настраивая нас на лирический лад. Мне вспомнился рассказ Мопассана о лунном свете, который создан для влюбленных.

— Слушай, Алекс, мне кажется, что у Аси с этим большим дикарем — любовь. Ребята наверняка подняли бы меня на смех, но ты заметил, с какой неохотой Горбун уплывал от каракатицы, когда мы все выскочили на берег?

— Ты думаешь, он в нее влюблен?

— Возможно, животные не умеют думать. Но чувствовать-то они чувствуют!

Но тут нас прервали. В дверном проеме появилась смеющаяся Вика:

— Простите, ребята, я не знала, что вы здесь. Я хотела переодеться. Сейчас только возьму сухое и тут же уйду.

— Мы сейчас выйдем.

— Не надо, пейте свой кофе.

Тут я увидела, что ее легкое платьице насквозь промокло и прилипло к телу, обрисовывая ее округлые формы. Алекс встал, и она подошла к своему чемодану, оставляя на полу мокрые следы.

— Что случилось?

— Ничего, просто небольшой несчастный случай.

— Подзорную трубу, случайно, не утопили?

— Нет.

Схватив джинсы и майку, она поспешно вышла, так что я не успела предупредить ее, что моя хатка тоже занята. Послышались голоса, потом уже под самой стеной хижины раздался ее ворчливый голос:

— Куда ни сунешься — всюду парочки!

Мы так и покатились со смеху — Вике пришлось переодеваться в кустах!

Но и после того как она ушла, нам не удалось как следует насладиться обществом друг друга. Только мы вознамерились наконец поцеловаться, как нас потревожила Ванда, разыскивавшая своего пса.

И лишь когда она, смущаясь и извиняясь, увела упиравшегося всеми четырьмя лапами Тошку, мы, позабыв об остывшем кофе, бросились друг другу в объятия.

Мы целовались как сумасшедшие; мне казалось, что никогда еще поцелуи не доставляли мне такого наслаждения. Я теряла голову, тело мое, казалось, таяло, кожа пылала. И, самое главное, всеми своими чувствами я ощущала, что Алекс испытывает то же самое, во всяком случае, от него исходил самый настоящий жар, руки его меня обжигали. Пусть на миг, на те секунды, что длится поцелуй, на какие-то десять дней, мы с ним чувствовали одинаково. И мы оба не хотели торопиться, поднимаясь шаг за шагом на ту вершину, где мы сольемся в единое целое…

Это будет скоро. Завтра. Или послезавтра.

9. ДЕНЬ РЫБАКА

Уже целую неделю и биостанция, и озеро жили в ожидании праздника — Дня рыбака, который по календарю приходился на каждое второе воскресенье июля. Для меня всегда было загадкой, почему в качестве профессионального праздника дельфинеров был выбран именно этот день — то ли потому, что наши ребята каждый год ловили дельфинов вместе с рыбаками на рыбацких судах, то ли оттого, что многие тренеры получали диплом в Институте рыбного хозяйства, и учились они при этом не где-нибудь, а на кафедре китов и дельфинов! (Хотела бы я увидеть того остряка, который приписал китов и дельфинов к рыбному хозяйству!)

Как бы то ни было, этого дня ждали целый год, к нему готовились — если не год, то хотя бы неделю.

В этом сезоне предметом бурной дискуссии служил вопрос о том, справимся ли мы с подготовкой зрелищной части сами или стоит позвать на подмогу профессионалов — двух актеров, приятелей Малютина, которые остановились в палатке неподалеку от соленого озера, В конце концов было решено, что маслом, то бишь артистами, кашу не испортишь.

Тем более что это были очень симпатичные ребята. Хоть они совсем недавно окончили театральное училище и их еще не узнавали на улице, тем не менее они успели помелькать в кино, и их физиономии уже казались смутно знакомыми. Но звездной болезнью они заболеть еще не успели, и общаться с ними было гораздо приятнее, чем, например, с моим покойным мужем, который считал себя великим дрессировщиком и потому задирал нос перед непосвященными. Игорь и Женя служили в одном театре и были то ли друзьями, то ли близкими приятелями, но трудно было представить более непохожих друг на друга молодых людей. Игорь был добродушный малый, с ленивыми грациозными движениями молодого животного и лицом херувима под шапкой вьющихся волос — отнюдь не белокурых, как можно было ожидать, а смолисто-черных, под стать большим темно- карим глазам, слегка навыкате. Речь у него была слегка замедленная; еще он отличался тем, что очень любил петь, и голос у него действительно был приятный, но это никак не могло компенсировать полное отсутствие слуха.