Сезон любви на Дельфиньем озере - [34]

— Уникальный случай: не надо прикладывать лед, так как лед приложился уже в самый момент получения травмы, — прокомментировала ситуацию Вика. А внимание Ники переключилось на стоявшее возле их домика ведерко. Ему повезло меньше, чем мне: его пластмассовая крышка треснула.

Град кончился, но воздух был перенасыщен влагой, и несколько раз после обеда принимался идти дождь. Хотя было относительно тепло, но, спасаясь от всепроникающей сырости, люди жались поближе к кухне, и даже пришедшие на ужин предпочитали жевать стоя где-нибудь в сухом углу, а не располагаться со своей миской за столом под натянутой над ним пленкой, которая все равно не спасала от косых струй дождя. Поэтому ужин прошел как-то скомканно, и сотрудники разбежались по своим относительно сухим углам. Спасти от сырости и уныния в такой мокрый вечер могло только одно: крепкие градусы и дружеская теплая компания, но желательно где-нибудь под крышей.

Когда, покормив Асю (не очень приятное занятие в такую погоду), я вернулась в пятихатки, то сразу завернула к девчонкам и не ошиблась: у них в тот вечер было тепло и уютно, и на огонек все время кто-нибудь заглядывал. В дождь и сырость хочется есть, и кто-то очень кстати принес буханку хлеба и две плоские банки сардин.

Я села у тумбочки и принялась хозяйничать: делала бутерброды и раздавала их голодающим. В этот день из Абрау привезли «Черного доктора», и кружки с темным вином пошли по кругу. Слишком сладкое на мой вкус, оно действительно хорошо согревало. Постепенно хатка заполнялась народом; зашли наши соседи-студенты, заглянул Дима в дождевике и высоких сапогах. Последними пришли Витя и какой-то незнакомый мне парень; они кое-как втиснулись внутрь, потеснив сидевших на кровати. Переполненная пятихатка напомнила мне битком набитую туристами электричку, где люди сидят друг на друге, но тем не менее довольны жизнью. Тем более что в домике стало значительно теплее — или мне так показалось.

Я сделала новые бутерброды и передала их последним гостям. Потом соорудила еще один лишний сандвич и за спинами сидящих протянула его Вите. Витя после армии никак не мог насытиться не только свободой, но и самой элементарной пищей земной; казалось, он никогда так и не наестся. И тут я встретилась глазами с новеньким. Это были очень выразительные голубые глаза; я тут же выполнила заключенную в них просьбу — положила на хлеб большую сардинку и, перегнувшись и вытянувшись до предела, передала лакомый кусочек голубоглазому, который сидел через три человека от меня, прямо в руки.

Он улыбнулся и протянул мне кружку с какой-то жидкостью; это был портвейн, который я не пью в Москве, но сейчас от него, как мне показалось, по жилам растеклось приятное тепло. Я поманила пальцем Нику, которая пыталась пристроить на чьих-то коленях банку с водой, чтобы вскипятить чай; мы обе почти легли на кровать, и за спинами двух Саш нам удалось обменяться несколькими фразами:

— Кто этот светленький?

— Ты разве его не узнаешь?

— Никогда в жизни его не видела!

— Здрасьте, он был здесь, когда ты только приехала, и уезжал на неделю. Зовут его Алекс, фамилию не знаю. Как ты могла его не заметить — ума не приложу. Ведь он занимается подводными съемками и будет работать вместе с группой твоей тети.

В хорошеньком же я была состоянии после смерти Сергея, если его не запомнила! Я искоса, из-под опущенных ресниц взглянула в дальний угол, где тот сидел; он перехватил мой взгляд и снова мне улыбнулся. Я вопросительно подняла брови, на что он утвердительно кивнул. Тогда я взяла последнюю хлебную корочку, обмакнула ее в масло из-под сардин и протянула ему. Женщина всегда инстинктивно стремится подкормить симпатичного ей мужчину, даже не вспоминая банальную истину о том, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок — если она, конечно, настоящая женщина, а не ее имитация.

Уже давно стемнело, и общий разговор, шуточки и смех постепенно стихали. Кто-то высунулся наружу и сообщил, что дождь прекратился и на небе появилось даже несколько звездочек. Все дружно высыпали наружу, разминая затекшие ноги и потягиваясь. Кто-то чертыхнулся, попав прямо в объятия держиморды, и после этого откуда-то появился фонарик, освещавший узкую тропинку между колючими кустами. Во тьме засветились огоньки сигарет. Мы вышли к лабораториям, но расходиться еще не хотелось. Кто-то из ребят предложил пойти на берег, но в это время с небес на нас снова закапало, и мы побежали к ангару, где хранилось наше оборудование. Вообще-то это был не совсем ангар: рядом с аквалангами, компрессорами, костюмами для подводного плавания, оборудованием для подводных съемок и какими-то приборами не совсем понятного мне назначения был отгорожен жилой уголок, в котором теперь постоянно обитал Витя, по совместительству охраняя данную нам взаймы аппаратуру, за которую в случае ее пропажи мы никогда бы не расплатились. В дальнем углу каким-то образом примостилась моторная лодка; она никому не мешала.

Собственно говоря, я сильно сомневалась, можно ли Вите с его слишком обширными знакомствами и широкой душой доверять такой ответственный пост, но Ванда, всегда такая мягкая и податливая, тут настояла на своем, и она оказалась права.