Сезон любви - [26]

– Ну, здрасте, хозяюшка! Я – Эльвира, это Анютка! Бум знакомы!

Эльвира, показывая большие и ровные белые зубы, улыбалась так радостно, будто Липа обещала подарить ей эту квартиру целиком, и сейчас, отдав документы на собственность, быстренько подхватит заранее собранную котомку, уйдет и больше не вернется.

– Добрый вечер, – тоже решив улыбнуться, ответила Липа. – Дайте я дверь прикрою?

– А, ну да. – Эльвира решительно двинулась вперед, и та, что называлась Анютой, тоже прошла дальше.

– Вы раздевайтесь, девушки, сейчас чаю попьем и обсудим наши дальнейшие действия. Тапочки вот берите… Только они небольшие.

– А ничего, у на свое есть, – громко отозвалась Эльвира, разуваясь.

Под дубленкой у нее оказалась черная майка с надписью «Забей на войну!» и какой-то малоприятной физиономией с разинутым ртом. Анюта была в голубеньком свитерке и дешевых джинсиках со стразами на коленках.

Чай у Липы был заварен, поэтому надо было только подогреть воду.

«Немного они молоды для моих планов… Хотя кто знает?»

– Меня зовут Олимпиада, – сказала Липа для начала, когда девицы расселись по кухне, а Эльвира оперла большую круглую голову на руку и уставилась на Липу. – Для краткости – Липа. У меня есть две свободные комнаты, и я приглашаю туда поселиться двух девушек и попробовать вместе как-то переждать кризис, может, дело какое-то новое открыть… Придумать что-нибудь оригинальное. Но чтоб не войти в какое-то особенно сильное противоречие с законом…

– А, да! – обрадовалась Эльвира. – Это да. Нам с законом пересекаться не в жилу. Да, Аньк?

Светленькая, миниатюрная Анюта только кивнула, снова промолчав.

– Она у нас новенькая. Не обтерлась в Москве. Тока-тока с периферии подогнали.

– Я не с периферии. Я из Когтейска, – тихо сказала Анюта, не поднимая глаз и мешая чай в чашке.

– Без разницы. А какие у тебя, Липуля, условия? Нам чтобы не очень мудрено, а?

– Ну, платить за площадь, не курить, не сквернословить, соблюдать порядок – убираться будем в очередь, в свободное от работы время. В гостиной я живу, там всем вместе можно телевизор смотреть, деловые совещания проводить.

– Ох, деловые совещания – это мое родное! – грохнула Эльвира. – А скок мы тебе должны будем отстегивать за площадь?

– Ну, – ужасно смутилась Липа, – за ту, что побольше – может, пятнадцать тысяч в месяц… Поменьше – та двенадцать, а? Не дорого вам будет?

– О! – Эльвира победно глянула на Анюту и двинула ее локтем по ребрам. – Я тебе говорила – нормальное предложение! Я ж чувствую, что за человек пишет! Нор-маль-ный! – Она чуть задумалась. – А если так – мы с Анькой берем большую комнату для личного проживания, а в маленькой будем развивать бизнес? А? Потом, может, еще кто подтянется, приходящий, на подработку… Ты как? Пятнадцать штук с двоих плюс десять процентов с дохода – все по-честному. Тебе даже лучше так будет – хождения меньше, и соседи в ментовку на накатят. По рукам?

Липе понравилась и Эльвира – такая большая и уверенная в себе, и тихонькая, как майский ландыш, Анюта, и она кивнула. Да и перспектива не знать нужды, имея ни оттуда ни отсюда больше пятисот баксов в месяц, – это вдохновляло… Очень быстро и хорошо решился ее денежный вопрос.

– Так мы вселяемся? – уточнила Эльвира, глядя на молчавшую Липу в упор темно-карими навыкате глазами.

– Да, давайте, я вам все покажу.

– Тока денежку мы тебе на той неделе отдадим – сейчас пока только на хавку у нас с Анютой – после Нового года у народа шуршиков нет, так и у нас тоже в обрез. Но ты не сомневайся! Нам у тебя кругло, не обманем… Гламура, конечно, по нулям, – известила Липу Эльвира, оглядев большую комнату, – но мы девушки негордые – койки есть, и нам сойдет. Анютка, выгружай барахло!

До конца дня жилички хлопотали в своей комнате, куда-то звонили по городскому, сообщая номер знакомым, потом плескались в душе. Липе эта странная для ее тихой квартиры возня даже нравилась. От общества она за какие-то пять-шесть недель безработицы отвыкла, и вот – она опять в центре событий.

Девчонки угомонились довольно рано, часам к одиннадцати, а когда все затихло, легла и Липа.

«Это хорошо, что они тоже жаворонки», – подумала она, умащиваясь на диванчике.

И только совсем засыпая, Липа вспомнила, что так и не спросила, что за антикризисный бизнес у ее жиличек и как она в нем будет участвовать. Ведь, кажется, они это имели в виду? Да, и не посоветовалась с календариком… Ну ладно, не все сразу. Постепенно все выяснится.

Главное, хвост этого безалаберного, ущербного и вредоносного года показался… Совсем короткий февральский хвостик.

Утром, рано, Липу разбудил настойчивый треск телефона из прихожей.

– Извини, – хрипло забубнила в трубке Алена. – Я тебя разбудила?

– Меня – да, но это ничего. Ты сама-то как – проснулась?

Они с Аленой были так давно знакомы, что и сейчас Липа будто видела мутноватые от раннего просыпа голубые подругины глаза.

– Да, не проблема встать – проблема проснуться… Но у меня к тебе дело на миллион долларов.

– Если кэшем, то давай.

Оказалось, у Алены появилась работа – очередной, бесконечный кусок телевизионного «мыла».

– Вот, надо прямо сейчас начинать промоушн. Сделаешь статейку?