Сэйл-мастер - [50]

Белобрысову, однако, недосуг было размышлять над этими странностями: у него сейчас дни и ночи проходили в каком-то восхитительном тумане — то лазурном, то золотом, то каком-то вообще непонятном. Ему казалось — он знает, как чувствует себя корабль, когда его паруса раздувает правильный ветер — не тот, который попутный, а тот, который под легким углом, чтобы каждое полотнище до последнего лиселя трепетало от счастья. Он сам не знал, откуда оно взялось. Ни с кровью, ни с мистической связью это ничего общего не имело. Просто так случилось — и Сашка принимал это чувство всеми фибрами души.

При этом ему бы и в голову не пришло в неофициальной обстановке поинтересоваться у Княгини, что они все-таки забыли на Тэте. Он по-прежнему не делил своего капитана на составные части.

Первые тревожные склянки пробили в голове у Белобрысова только тогда, когда он за двое суток до предполагаемого времени посадки пришел за уточнением планетарной лоции.

— А, штурман! Получите последние сведения, — она кинула ему объемистую тетрадь. — Хорошо, что у вас наконец-то дошли руки поинтересоваться документами, которые я получила, замечу, еще до отлета.

Сашка проглотил упрек, отчасти заслуженный: документы и впрямь были на корабле с самого начала, но в порядке вещей считалось, если штурманы знакомились с лоциями за два-три дня до посадки. Раньше не было смысла.

— Как предсказывают прогнозисты, — продолжала Княгиня совершенно ровным тоном, — река намела в дельте песчаную мель, приземляемся на двадцать семь минут восточнее.

Пока Сашка отчаянно пытался сообразить, при чем тут дельта реки и песчаная мель — у них что, нет нормального «мокрого» порта? — Балл продолжила как ни в чем не бывало:

— Поселение выше по реке, придется сперва дойти до дельты, а потом подниматься. Ничего, ветра весной там устойчивые, а штормов не бывает.

Пораскинув мозгами, Сашка решил, что ситуация вполне логичная: небось, единственное поселение устроили не там, где удобно садиться, а там, где что-нибудь добывают. Или где есть пахотная земля, например.

У Княгини он снова решил ничего не спрашивать: ему по опыту уже было известно, что, когда капитан говорит таким тоном, все расспросы она, скорее всего, проигнорирует.

* * *

— До планеты полтора килокабельтова!

— Точка посадки прямо под нами — Сашка наблюдал, как изображение планеты, окутанное призрачными линиями выдуманной людьми координатной сетки, медленно увеличивается в хрустальном окне иллюминатора. На месте второго пилота сидела Катерина: от нее умопомрачительно пахло томленой картошкой с грибами.

«Блик» вышел к планете ровно за час до обеда по корабельному времени, и теперь голодный экипаж молча сглатывал слюну.

— Выполняем посадочный ордер, — Балл смотрела туда же, куда и штурман. Эфир вокруг планеты был пуст: ни одного корабля, ни одной волны в чашке радара. Аппетитный запах Марину Федоровну, похоже, ничуть не волновал.

— Нет ответа от диспетчерской службы, — подала голос Белка. — Вообще никаких сигналов, кроме приводного маяка. На запрос о посадке никто не ответил.

— Продолжайте посадочный ордер, пилот, — капитан помолчала, и, когда уже никто не ждал продолжения, проговорила: — здесь это обычное дело…

Посадка в порту неприятна двумя вещами. Во-первых, резкой ударной перегрузкой при торможении об воду: почему-то ни в одном рейде ни одного корабля ни разу не случалось, чтобы к посадке закрепили абсолютно все. Что-нибудь обязательно сорвется с креплений, отвалится, разобьется. Начиная от сервизной чайной чашки и заканчивая пассажирами и членами экипажа. Доходит до того, что суеверные эфирники специально закупаются дешевыми гранеными стаканами, оставляя жертву «закону подлости» на столе кают-компании.

Вторая неприятность — это извечная и бесконечная бюрократия портовых чиновников: зарегистрируй корабль, зарегистрируй груз, получи разрешение на разгрузку, на наем портовых грузчиков, на швартовку, на проезд по территории эфирного порта, на пользование туалетами на территории, на выгул кота (в ошейнике, с медной бляхой инвентарный номер 338472, борт «Блик», бригантина, порт приписки — Земля), на проведение профилактики или ремонта… Как было просто в военном флоте! Всех процедур — показать коменданту предписание Адмиралтейства, и все, запущен священный ритуал. Часто глупый, но всегда безукоризненно точный. А тут…

Обычно со всеми интеллектуальными выкрутасами разбирались Княгиня и Берг. Сашке, Сандре и Белке выпадали лишь поручения типа «возьми-бланк-принеси-найди-отдай-и не забудь печать!» Штурман и этим тяготился. Как выяснилось, напрасно. На Тэте он понял, что бюрократия развитой инфраструктуры — еще меньшее зло.

Правда, поесть ему все-таки позволили — в спешке.

— А ну! Навались! Раз-два, тяни, тяни, тяни-и-и! — наваливаясь всем весом на проклятую снасть Сашка и Берг устанавливали парусный такелаж для морского плавания. Палуба скользила под ногами, а плетение каната прокалывало даже защитные рукавицы.

Обычно эфирные корабли практически не способны к самостоятельным маневрам даже в пределах акватории порта: юркие парусные суденышки-буксиры — неизбежное зло, несмотря на эфирно-морской антагонизм. Они облепляют приземлившийся корабль, забрасывают швартовые лини и ведут к мокрым пристаням, в сухие доки, откуда потом, перед взлетом, доставляют к стартовым сайтам «пушек».