Сейф дьявола - [58]

— Не знаю, что меня ожидает в Праге, но, кажется, хорошего там будет мало.

— Это только ваше предположение или есть какая-нибудь информация на этот счет?

— Вчера вечером я разговаривал по телефону с женой.

— Прошу прощения, я не хотел быть назойливым.

— Я понимаю, вы привыкли расспрашивать, никакой назойливости тут нет. Вы спрашиваете, а люди вам отвечают, хотя иногда отвечать не хочется. Как, например, мне сейчас. Но я обо всем вам расскажу, мне просто необходимо выговориться. Я боюсь, что случилось несчастье с сыном. Он не вернулся из поездки в Италию — на последней остановке, в Линце, он и еще один парень исчезли.

— Эмигрировали?

— Не знаю. Известно лишь, что они не пришли вовремя. Все их вещи остались в автобусе.

— Почему же именно в Линце? — задал на редкость наивный вопрос Черник. — Дело в том, что я бывал в этом городе. Ничего особенного! Если бы они действительно хотели эмигрировать, то остались бы где-нибудь в Италии или уж в Зальцбурге, и уж, конечно, взяли бы с собой все свои вещи…

Черник почувствовал, что говорит что-то не то, но все больше запутывался. Ему хотелось хоть чем-то успокоить подполковника, но у него ничего не получалось. Отсутствующий взгляд Гумла говорил о том, что он, по всей видимости, его не слушает. И только когда журналист высказал очередную версию, он немного оживился.

— А что, если у его приятеля в Линце родственники? Они пошли к ним в гости, задержались и опоздали к автобусу.

— Знаете, мне эта мысль тоже приходила в голову. Хотя, может, я за нее просто ухватился, как утопающий за соломинку. Но в принципе этот вариант возможен.

— А могло быть еще проще: заблудились в городе, где более двухсот тысяч жителей.

В это время в ресторан зашел Герберт Пешл и направился к их столику. Он поздоровался и, извинившись, обратился к Петру Чернику:

— Мы тут с ребятами приготовили для молодого Кобеса небольшую посылочку. Вы не возьметесь ее передать вместе с письмом?

— С удовольствием, пан Пешл.

— И еще скажите ему, пожалуйста, что мы всей бригадой в следующее воскресенье приедем его навестить.

— Обязательно передам все, что вы мне сказали.

— Большое спасибо! До свидания! И помните, двери моего дома для вас всегда открыты.

Когда бригадир ушел, Черник рассказал подполковнику о его любви к родной Шумаве, ее людях, истории и традициях. Потом они расплатились и поехали из Карловиче дальше. Ни Черник, ни Гумл не прощались с этим шумавским городком. Оба были уверены, что скоро вернутся сюда.

В «Москвиче», который вез их в Прагу, о сыне Гумла они больше не говорили — таково, видимо, было желание подполковника. К радости Черника, он первым заговорил о находке на Шумаве:

— Вы, товарищ Черник, давно занимаетесь тайнами Шумавы?

— Да, очень давно, и с большим удовольствием. Меня не покидает мысль написать об этом книгу. Но до сих пор не хватало самого главного — обнаружения одного из фашистских тайников, хотя о их существовании на Шумаве было высказано много предположений. Есть документ, но отсутствовали доказательства, что директива Франка была претворена в жизнь.

— Согласно этой директиве на Шумаве должны были быть спрятаны ценности и архивные материалы?

— Правильно. Хотя первоначально предусматривались и другие мероприятия. Однако по мере продвижения линии фронта к западу Шумава в планах нацистов начинала играть все более значительную роль.

— Это я знаю. Но не мог представить, что на Шумаве существовали концлагеря задолго до того, как нацисты начали планировать создание «Альпийской крепости» и «Богемской крепости», что уже в то время в этих лагерях содержались специалисты инженерных войск…

— Насколько мне известно, эти специалисты были только в одном месте — в лагере у истока Влтавы. В других концлагерях пленные занимались добычей древесины. Мнения насчет времени возникновения концлагеря в верховьях Влтавы различны. И вот почему. Если взять за основу рассуждений надписи на воротах, то получается, что пленные там были уже в сорок третьем году. Это достоверный факт. Но в то время там содержались пленные, которые занимались лесоразработками. Вот их, по всей видимости, и сменили специалисты инженерных войск. Произошло это осенью сорок четвертого, то есть после так называемой страсбургской конференции. Слышали о такой?

— Первое сборище фашистских главарей по вопросу о создании четвертого рейха?

— Вот именно. Наше открытие может помочь разгадать тайны концлагеря в верховьях Влтавы. Наверное, этот тайник строили военнопленные, находившиеся в районе Квильды?

— Не думаю. Более вероятно предположить, что специалисты лишь проектировали подземные тайники, а не строили их. Кроме того, этот тайник слишком удален от верховьев Влтавы. Логичнее было бы строить его руками пленных, содержавшихся в ближайших лагерях.

— Но вы согласны с тем, что этот тайник могли проектировать военнопленные из лагеря в верховьях Влтавы?

— Весьма возможно. Но все-таки это пока только предположение.

— Открытый тайник — это уже не предположение, а реальность. И может быть, после детального изучения окажется, что он один из целой сети тайников и укрытий.

— Я считаю, что этот тайник первоначально строился как командный пункт то ли для фашистских ВВС, то ли для «Богемской крепости». А ящики нацисты туда затащили только после того, как стало ясно, что бункер не будет использоваться как командный пункт. Судя по тому, как там размещены мины, можно сделать вывод, что ставили их нацистские специалисты-пиротехники несколько недель спустя после разгрома фашизма. По всей видимости, он укрывались там вместе с гестаповцами и занимались минированием бункера.