Сейф дьявола - [49]

— Кстати, за бокалом пива не решаются важные вопросы, — заметил Вондрачек.

В зале появился заведующий рестораном и обратился к подполковнику Гумлу:

— Прага на линии…

В это время Вавра внушал Рихтермоцу, что сейчас самое подходящее время поговорить с Шебеком. Но поручик вдруг растерялся:

— Вряд ли удастся поговорить об этом за столом, где полно людей.

— Ну так пригласи его в бар, там за рюмкой коньяка можно спокойно побеседовать.

— Вы думаете, он примет мое приглашение?

— А почему бы нет? Запомни, нет ни одной девушки на танцах, которая не утверждала бы, что с солдатом не танцует. Не бойся, уж коли ты сумел разделаться с теми проклятыми минами, то со стариком Шебеком справишься. Если будут затруднения, то я подойду. В Барсучьей норе я тебе помочь не мог, а здесь дело другое.

— Ну, я пошел…

Приблизившись к столику, где сидел Рудольф Шебек, Рихтермоц спросил, не составит ли тот ему компанию пропустить рюмочку в баре. Шебек согласился.

— Не сердитесь на меня, пожалуйста, что я лишил вас на время общества друзей. Дело в том, что я давно хочу поговорить с вами, а подходящего случая все не мог найти.

— Считай, что этот случай тебе представился. О чем же ты хотел со мной потолковать?

— Вы пьете коньяк?

— Конечно пью, но сегодня я уже пил ром, не хочу мешать.

Рихтермоц заказал две рюмки рома.

— Дело в том, что я и Яна… одним словом… мы встречаемся…

— Да, мне это известно, но скажу тебе прямо: я ей эти встречи запретил.

— Она рассказала мне об этом и объяснила, почему вы против. Но я считаю, что это… как бы поточнее выразиться… недоразумение. Я не шатаюсь по ресторанам от нечего делать. То, что вы меня несколько раз увидели в «Черной розе», просто случайность.

— Ну, конечно. А сегодня здесь, в «Славии», — это тоже случайность?

— Вот именно. Я хожу иногда в ресторан, но только для того, чтобы поужинать, а в воскресенье — и пообедать. И сегодня мы заехали сюда за этим. Кроме того, подполковник из Праги хотел позвонить домой.

— Вот что, поручик, я не священнослужитель, чтобы исповедовать тебя, с какой целью ты ходишь в ресторан. Это твое личное дело. Мне просто не хочется, чтобы Яна накануне окончания школы отвлекалась. Чтобы решение как-то обосновать, сказал, что ты таскаешься по ресторанам и пивным. Сегодня я о тебе тут кое-что услышал. Ты, конечно, парень хороший, поэтому скажу Яне, что свой запрет я снимаю. Ну как, ты доволен?

— Так вы, пан Шебек, не будете против, если мы с Яной после окончания школы поженимся?

— Черт возьми, тебе стоит дать палец, а ты уже норовишь всю руку отхватить! Давай лучше выпьем за то, чтобы Яна успешно закончила учебу, а потом посмотрим. Все будет зависеть от вас.

Рихтермоц почувствовал себя самым счастливым человеком не только на Шумаве, но и на всем свете.

Абсолютно противоположные чувства испытывал в это время подполковник Гумл. То, что он узнал от жены, в буквальном смысле слова подействовало на него как удар грома. Он как во сне задавал жене какие-то вопросы, что-то говорил ей, но сейчас бы с трудом вспомнил, о чем шла речь. Выйдя из ресторана, он стал лихорадочно перебирать в уме то, что услышал: «Отстали от группы в Линце… Иван и еще один парень… Руководитель группы заверяет, что было сделано все возможное, чтобы найти их, но ребята сами не хотели, чтобы их нашли…»

Не нашли… Как можно было уехать без них, ведь Иван совсем ребенок, хотя и пытается казаться взрослым мужчиной?.. И почему он сказал Марцеле, что приедет завтра? Он должен ехать туда немедленно: не может он оставить ее одну в таком состоянии… Но ведь он только что говорил Марцеле, что дома от него сейчас все равно не будет никакой пользы, а здесь ему надо закончить важное дело. Какой же он идиот! Если сейчас он кому-нибудь нужен, так это Марцеле, так же, как она нужна ему, а они оба — Ивану. Что же случилось с ребятами? Почему они опоздали к автобусу? Они не могли эмигрировать, это глупость, которой руководитель отряда пытается прикрыть свою нераспорядительность. Если бы ребята хотели остаться, они по крайней мере взяли бы свои вещи, а их багаж лежал в автобусе…

— Добрый вечер, товарищ подполковник, — обратился к нему Петр Черник, который в этот момент подошел к ресторану. — Решили подышать свежим шумавским воздухом? Да что с вами? Вы плохо себя чувствуете? Может, позвать врача?

— Нет, благодарю вас, сейчас все будет нормально. Идите, пожалуйста, в ресторан, я туда тоже приду.

Черник вошел в зал, а через несколько минут там был уже и Гумл. Бледность с его лица сошла. Лишь непривычная молчаливость выдавала потрясение, которое обрушилось на подполковника.

Через тридцать минут он со своими помощниками выехал на Доброводицкий полигон. По дороге Гумл мысленно переносился в Прагу, в их уютную квартиру, где в кресле у стола, на котором стоит ваза с, букетом красных роз, сидит с заплаканными глазами его жена Марцела.

17

Было тридцать минут пополуночи. Доктор Дворжачек сидел в больничном кресле в дежурной комнате, уверяя себя, что во время дежурства самое разумное не смотреть на соблазнительную кровать, как это делают мудрые люди, которые не обращают внимания на вещи, им недоступные. За последние три часа он уже дважды пытался лечь. И каждый раз, как только закрывал глаза, звонил телефон и сестра вызывала его в палату.