Сейчас и навсегда - [32]

Понимая, что она рискует сейчас, Трикси, однако, была намерена сказать Дэниелу, каким она видит его на самом деле. Она должна была сказать ему это. И таким своим поступком проявит себя такой, какая есть она сама.

– Дэниел, – начала говорить Трикси. – Ты знаешь, что мне сказала сегодня незнакомая женщина в парке? Что ты из тех мужчин, которым на роду написано быть хорошим отцом. И я согласна с ней.

Это заявление Трикси просто потрясло Дэниела.

«Тебе на роду написано быть отцом».

Какой ужас! Кошмарный сон какой-то!

Или так оно и есть? Возможно, это то, чего хотелось ему самому и приходило в голову не раз? В те давние времена, когда его любимая девушка призналась в своей беременности, он явно почувствовал радость. И надежду. Некоторую слабую надежду, что и он сможет иметь то, что для других считается само собой разумеющимся. Семью.

Дэниел закрылся эмоционально в тот момент, когда его ребенок покинул этот мир. И с тех пор никогда и никому не хотел открыться снова.

Нет, пора вывести Трикси из заблуждения и расставить точки над «i». Дэниел понимал, что она хочет реализации своих иллюзий. Тогда зачем он делает это? Тянет время, отдаляя неизбежное, зная, что в конце концов обидит ее, нанеся очередную душевную рану.

– Я не собираюсь быть отцом, – спокойно произнес Дэниел.

– Но ты так хорошо умеешь обращаться с детьми.

Неужели ему послышалось, что в голосе Трикси прозвучала тоска? И почему у него такое ощущение, что это – отзвук его собственной тоски по тому, что Дэниел решил не иметь никогда?

– У меня никогда не возникало желания быть отцом, – резко произнес он. – И я никогда не стремился стать членом какого-либо семейства.

– Это неправда, – уверенно сказала Трикси, и на какой-то миг постоянный мрак в душе Дэниела озарился светом.

– Это ни в коем случае не касается тебя, Трикси, – тихо и медленно проговорил Дэниел. – Речь идет только обо мне лично.

– Скажи мне тогда, почему? – Трикси смахнула слезы, и что-то похожее на мужество отразилось в ее глазах.

Дэниел был поражен. Как это может быть, чтобы маленькая, хрупкая женщина оказалась храбрее его? Он вздохнул. Подсознательно Дэниел чувствовал, что он не должен ничего скрывать от Трикси. Может быть, это даже и к лучшему. Когда она узнает о нем всю правду, сама поймет, что Дэниел Ривертон совсем не тот человек, с которым она хотела бы связать свое будущее, и будет устраивать собственную жизнь в соответствии со своими мечтами о домишке за белым штакетником. А его она бросит быстрее, чем тлеющий уголек с ладони.

– Мой отец умер, когда я был совсем маленький. Ничего героического. Просто обыкновенный несчастный случай. Он катался на лыжах и потерялся в снежной буре. Домой не вернулся.

Мои родители были очень молодыми и женаты всего два года. У них ничего не было, даже страховки.

Мы с мамой остались одни и были очень бедны. Мама пыталась найти хоть какие-то средства к существованию. Она ведь не была высокообразованным человеком. Да практически ничего и не умела делать. Устраивалась на работу то официанткой, то уборщицей в частных домах, а то и продавщицей в магазине. Но была крайне несобранной. На работу вечно опаздывала. Короче, сохранить за собой рабочее место она нигде не смогла. И мои самые ранние воспоминания из детства – это каждодневное отчаяние и безысходность. Куда нам деваться, если мама не сможет найти чем заплатить за аренду жилья? На что купить еду сегодня, завтра? А вот и одно из ярчайших детских воспоминаний – у меня жутко мерзнут ноги, потому что мы не были в состоянии позволить себе обувь. У меня не было ботинок.

Когда мне было столько лет, сколько сейчас Молли и Полин, моя мать нашла выход из положения. Его звали Джеймс. Когда она сказала мне, что этот человек готов стать моим отцом, я почувствовал себя на седьмом небе. Находясь на вершине блаженства, я думал, что наконец и у меня будет все так, как у других детей. Я смогу играть в хоккей, ходить с этим Джеймсом на рыбалку. Он сделает так, что я буду выглядеть вполне обычным ребенком в красивой одежде и обуви.

Когда Трикси нашла его руку своей? И откуда возникло желание, чтобы она не отпускала ее?

– Вначале какая-то часть надежд реализовалась. Но я все еще мечтал. У нас был хороший дом, мы никуда не переезжали какое-то время. Будучи ребенком, я тогда не понимал, что происходило. Теперь же, став взрослым и оглядываясь назад, понял, что, пока я наслаждался мечтаниями, моя мать проявляла нетерпение, она не могла сдерживать свою неугомонную натуру.

Дэниел скривил губы, изобразив подобие улыбки. Он все еще пытался хоть что-то скрыть от Трикси. Слишком глубокий был холод в его душе, будто заморожено само место, где должно было находиться сердце.

Трикси улыбнулась. Она понимала его. Их глаза встретились. Ее взгляд дарил тепло, был таким сострадательным, что внутри у Дэниела начал таять лед «вечной мерзлоты».

– Моя мать никогда не пекла домашнее печенье, – продолжал Дэниел, досадуя на неожиданные эмоции, окрасившие его голос. – Не готовила еду. Мы, как правило, ели готовую, продающуюся в упаковке. Но я записался на хоккей, мы ходили на рыбалку. Джеймс и я. Без мамы. К тому времени она разлюбила бедного Джеймса и опять кого-то искала. Ей было не до меня и тем более не до Джеймса.