Сеятели смерти - [35]

Теперь я примерно знал, где следует начинать поиски. Сазерленд — графство на северо-западе Шотландии. По сути дела, это единственное графство в тех местах. Когда я начал изучать карту нужного мне района, в дверь постучали. Тихий вежливый стук — так могла бы постучать горничная, принесшая свежую смену полотенец, или знакомый, не желающий тревожить обитателей номера, возможно, занятого в данный момент чем-то весьма интимным — впрочем, у меня в Лондоне не было знакомых за исключением Кроу-Бархема.

Я торопливо сложил карту и сунул ее во внутренний карман пиджака — как и еще пару других, на тот случай, чтобы, если меня будут обыскивать, не было ясно, какой район конкретно меня интересует. Найденный в сумочке Нэнси клочок бумаги я затолкал в носок, что было лучшим тайником, нежели бумажник или ленточка шляпы, хотя и не особенно надежным. Я бы предпочел его уничтожить, но еще не до конца его обследовал. В дверь снова так же осторожно постучали. Я убедился, что все вещи Нэнси в ее сумочке, а сама сумочка лежит на столе, как бы небрежно туда брошенная. Потом я мрачно взглянул на мертвую девушку, лежащую на полу.

Я счел, что было бы кощунственно перетаскивать ее труп в ванную или заталкивать его в платяной шкаф. Ведь она все-таки была моей родственницей и не заслуживала унижения ее достоинства, которое ей удалось сохранить даже в момент смерти. К тому же любопытные, кто бы они ни были, все равно обыскали бы и ванную и шкаф. Я просто достал револьвер и пошел к двери — ив этот момент в дверь в третий раз постучали, громко и нетерпеливо.

— Мэтт! — произнес знакомый голос. — Мэттью, милый, впусти меня!

Если бы я и не узнал этот голос (существовала единственная женщина — по крайней мере, в Лондоне), — которая нарочно называла меня “милый” всякий раз, когда застигала в комнате с другой женщиной. Я вздохнул, опустил курок и сунул револьвер в карман, не выпуская, впрочем, из ладони. Я приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы выскользнуть из номера в коридор.

— Привет, Вадя! — сказал я, закрывая за собой дверь.

Со времени нашей последней встречи она быстро восстановила хорошую форму. Ее прическа вновь превратилась в аккуратную, хотя и не столь живописную, конструкцию. Измятый костюм и порванную блузку заменило прямое черное платье без рукавов — настолько прямое, насколько позволяли линии ее фигуры. Цветастый шифоновый шарфик она повязала на шею с таким стратегическим расчетом, чтобы скрыть синяки, которые ей удалось замаскировать тональным кремом. На ней были черные чулки с вызывающим узором — последний писк моды этого сезона (подозреваю, что всякая женщина имеет затаенное желание походить на уличную девку) и черные туфельки на каблуках.

— Это очень любезно с твоей стороны, Вадя, — сказал я. — И я, разумеется, тебе благодарен. Но, ей-богу, в этом не было никакой необходимости.

Она нахмурилась.

— Да о чем ты говоришь, милый?

— А разве ты пришла не затем, чтобы вернуть мой плащ? Я-то думал, ты боялась, что я без него подхвачу насморк.

— Ты, как всегда, шутишь. Твой плащ лежит у меня в номере, — сказала она со смехом. Потом перевела взгляд на оттопыривающийся карман моего пиджака. — А в этом есть необходимость? Тебе бы надо быть посдержаннее, Мэттью, а не то ты превратишься в одного моего знакомого, который, даже бреясь, прицеливается из “пушки” в собственное отражение в зеркале и приказывает ему не шевелиться.

Эти слова избавили меня от вежливых преамбул, и я сразу взял быка за рога:

— Так какого черта ты здесь делаешь, куколка?

— Я? Иду по твоему следу, конечно же! — ответила она. Ее лицо выражало святую невинность. — Или скажем так: я защищаю свои интересы. Мы же работаем вместе, не так ли? У нас же уговор. Когда я вижу, как ты о чем-то беседуешь с другой женщиной или заходишь к ней в номер, я начинаю тревожиться. Об этом мы с тобой не договаривались.

— Что-то я не припомню таких железных договоренностей, — заметил я. Она улыбнулась.

— Наверное, я употребила неудачное выражение. Возможно, мы не договаривались, а имели это в виду. Но в деле с Макроу мы же работаем вместе, разве нет? Даже невзирая на твое безобразное поведение сегодня днем, которое я тебе великодушно прощаю. — Она тронула себя за шею и уронила руку. — И если тут замешана другая женщина, почему бы мне с ней не познакомиться? Итак, кто она, Мэттъю?

Я пожал плечами.

— Просто девочка, которая, по ее мнению, приходится мне родственницей. Она попросила меня взглянуть на ее семейный архив.

Вадя внимательно посмотрела на меня, потом откинула голову назад и расхохоталась с нескрываемым весельем.

— Ты такой шутник, милый! Сначала — женушка, теперь троюродная кузина. Но ты же, конечно, не думаешь, будто я... поверю...

Подобную реакцию я ожидал. Иногда правда бывает полезнее лжи.

— Черт побери, хочешь верь, хочешь нет.

— Мэттью, пожалуйста! Я все еще не очень верю в этот твой брак и в эту твою молодую жену. Так что не надо теперь молоть еще какую-то чушь про твоих родственниц!

Я пожал плечами.

— Ну, ладно. Эта девушка — отчаянная Мата Хари с пистолетом в сумочке и с ножом в чулке. Так тебе больше нравится?