«Sex Pistols»: подлинная история - [18]

1 февраля 1977 года

Я ищу офисы, Саймон — квартиры. После нескольких неудачных попыток (по трущобам Грик-стрит) нашла один подходящий на Риджент-стрит, пятый этаж, мансарда. У Саймона ничего хорошего. Уже слишком поздно. Вернулся М., потом Джон. Сидели, беседовали о проблемах. В основном о Глене, который сегодня купил «санбим-альпин» (дерьмо машина), о контрактах, записях. Роджер Бейн, продюсировавший «Black Sabbath», пришел поговорить о записи. Работы ни на полпенни. Пошли поели, встретили Джейми и Грея. Ужас. Грей, похоже, в страшной депрессии. Музыкальный проигрыватель изрыгал сопливые ирландские мелодии, Джон веселился и был очень мил, М. чувствовал, что надо уходить, и говорил с Саймоном, Джейми был молчалив, а я раздражительна и просто хотела, чтобы кто-нибудь что-нибудь придумал, да побыстрее. В конце концов ушла в офис, немного попечатала в пьяном виде, но все вышло ОК.

3 февраля 1977 года

Медленный день, думаю, многого уже не вспомнить. Уоббл и Джон зашли днем и устроили бардак — кто бы ни звонил, брали трубку и орали туда «отъебись». Пол со Стивом наконец выбрали себе время для каникул. Они уезжают в субботу. Глен разбирается со страховкой своего перламутрового «санбим-альпина» перед отъездом на уикенд с X. Малькольма днем не было, он встречался со Стивеном; Саймон был в студии, ждал водопроводчика. Я сижу в офисе и думаю над счетами. Позвонил Эл поговорить о майках, но тут я как раз заметила: над Централ-пойнт взошла прекрасная радуга — яркая, хватит даже на целых две радуги. Потрясающе. Она меня отвлекала и мешала разговаривать.

4 февраля 1977 года

…Пришел Берни, дал немного денег для турне, не очень охотно. Но деньги есть, и мы вручили их Корки. Остаток дня провела в мыслях об этой чепухе, пытаясь сообразить, правильно ли поступила. Я думаю, денег я дала им чересчур много. Я вспомнила, как вчера набросилась на Стива с Полом, которые истратили «черную кассу» безо всякой расписки — они увернулись от разговора, перешли на шуточки, сказали, что я дура, потому что не люблю телевидение.

Малькольм вернулся около 17.30 — повидать группу и поговорить о Глене. Я встретила их в Централе около 18.30. Серьезно обсуждалась кандидатура Сида.

__________

ГЛЕН ПОКИДАЕТ ГРУППУ, СИД ВСТУПАЕТ В НЕЕ

__________

В: Когда Глен и Джон стали нападать друг на друга? С самого начала?

ПОЛ КУК: М-м-м (пауза), нет. Вначале с ними было все в порядке. Но затем — не знаю точно когда — Глен начал отрываться от группы. Он же совсем из другой среды. Знаешь, его родители и наши — большая разница… да и ходил он сначала в среднюю школу, потом в художественную, в общем он был не таким, как мы трое, с самого начала. И разрыв только увеличивался. И он начал расти, становился все больше и больше, пока все не обломалось.

В: Ты говоришь, вы с Джоном не поладили. Ты можешь вспомнить какой-нибудь инцидент?

ГЛЕН МЭТЛОК: Это было что-то вроде постоянной битвы. Я терпеть не мог, как он с людьми разговаривал. Как он говорил, например: «По фигу». Он это не говорил прямо, но каждая его фраза подразумевала: «По фигу». И это надоедает, когда репетируешь с человеком, но все, что он может сказать, это «по фигу», а как он поет, его мало беспокоит. На репетициях он вел себя как на сцене. Он мог прийти со своими приятелями, приятелями не из группы, это чистая правда. Мог прийти пьяным, и с ним нужно было ладить. А в остальное время он постоянно откалывал номера. Это было как игра какая-то, и он набирал очки таким образом. Вел войну против нас, чтобы доказать, что он лучше всех. А я не люблю такие соревнования. Это нонсенс какой-то, я считаю. Просто трата времени. Поэтому я и знать обо всем не хотел. Но он постоянно этим занимался, и мне это просто надоело.

Зачем все это было нужно — я не понимаю. Думаю, по большому счету на него нельзя положиться. И вечно он кому-то что-то доказывал. Не знаю почему. Знаешь, говорят, из-за своего происхождения, ему и правда тяжело было. Возможно, материальные причины. Может, из-за своих родителей — он же был маменькин любимчик на самом деле. Она чистила ему каждое перышко: «Посмотрите, какой он славный», и все такое. И он на самом деле был немного «тряпкой». Он очень избалованный парень. Всегда хотел все по-своему, очень эгоистично вел себя, а если это кому-то не нравилось… Знаешь, если я с чем-то не согласен, я скажу: «Отлично, у каждой медали есть две стороны». Он же всегда хотел только побеждать, а если нет, то по-настоящему обижался, приходил в ярость.

В: Я знаю, что вы с Гленом не особенно ладили, он сам говорил мне об этом, и, раз уж он мне разъяснил свою позицию, я хотела бы спросить тебя — в чем ты с ним не согласен? Потому что, мне кажется, он не подходил группе в целом…

ДЖОННИ РОТТЕН: Он никогда не вписывался, с самого начала. Потому что Пол и Стив спокойные люди, которые никуда не лезли. Просто двигались рука об руку. А если что им не нравилось, они стояли на своем. А Глен был такой самовлюбленный наблюдатель, очень неприятный. Всегда во все совался. Плюс еще Малькольм слишком его любил. Когда нужно было привести нормальный довод, он всегда говорил: «Нет-нет, это его стиль. Ты должен понять». (Пауза.) Глену по-настоящему я никогда не нравился. Из-за песен, которые я писал, из-за моих мыслей… Его идея группы была — такой попсовый бэнд с невинными песенками, которые везде были и до нас. Я же всегда хотел делать что-то принципиально другое. То, что я реально думаю. И что думают Пол и Стив. Ему не нравилось все это. «Анархию», к примеру, он презирал, слова ненавидел. Говорил, что они ужасны. Не хотел с ними работать. «Боже, храни королеву» он вообще бы вживую никогда не стал играть.