Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр - [96]
Очень быстро мы оказались более или менее изгнаны из Британии. Невозможность давать концерты – опять! – отнимала у нас жизненную силу. Это вело к разнообразным сильным антагонистическим конфликтам, обычно сфокусированным – опять! – на «Я хочу больше денег!». Да и чего еще хотеть, когда больше нечего делать? Это вполне понятная человеческая реакция на разочарование, которая становится главным камнем преткновения и яблоком раздора. Неприятности растут как снежный ком, и вскоре их уже очень трудно контролировать. Подобное и вызывает раскол в группе.
Так что к тому времени, когда в апреле 1980 г. мы отправились в свое первое американское турне, PiL пребывали в довольно плачевном состоянии. Мне практически было нечего надеть, но я узнал, что Уоббл использовал моего приятеля Кенни Макдональда, чтобы сшить себе костюмы, за которые, как мне стало известно позднее, заплатил PiL. Я разговорился с Кенни совершенно случайно, прямо накануне отъезда в аэропорт. Итак, мы добрались до отеля, Уоббл открыл свой чемодан, и я первым делом заявил: «Отлично, я беру это, потому что я за них заплатил!» В любом случае я всегда придерживался «комбинированного» подхода к одежде: мой чемодан был открыт для всех, с кем я работал. Уоббл ничего не сказал, но я понял, что он затаил обиду. Ему не следовало использовать моих приятелей, чтобы пошить себе одежду, не сказав мне об этом, и оплачивать ее за мой счет.
Несмотря на подобные разногласия, наш образ в медиа был довольно вызывающим. «Хай таймс» поместили нас на обложку: Вилли Нельсон[243] с одной стороны и Джонни Гребаный Роттен с другой. Внизу было написано что-то вроде: «Две стороны музыки», – или, по крайней мере, это подразумевалось. Фантастика! Я подумал: «Вилли Нельсон – не враг, вы что-то неправильно поняли, ребята!» Я всегда с интересом слушал песни Вилли. Он тоже по-своему бунтарь – не хочет, чтобы кто-то говорил ему, как он должен или не должен жить.
В другом интервью я заявил: «Рок-н-ролл – это дерьмо, его нужно ликвидировать». С этого момента, откровенно говоря, Америка объявила нам войну. «У-у-у, как ты можешь такое говорить?» Что ж, я был прав. Рок-н-ролл реально превратился в «хромую утку»[244]. Отвратно было ожидать чего-то нового в музыке, что могло бы вписаться в этот устоявшийся жанр. Он стал цепью с ядром на ноге у каторжника. Просто подумайте непредвзято.
Metal Box перевыпустили по обе стороны Атлантики в новой упаковке как «обычный» двойной альбом под названием Second Edition. Мы сделали релизу рекламу на радио, объявив его «двенадцатью треками несусветной чепухи от Public Image Ltd. Полная и несусветная чушь для вашего сомнительного удовольствия!» Я надеялся, что юмор подхватят. Это была попытка проявить дружелюбие и открытость, используя иронию, которую, возможно, не понимают в Америке.
Мы снова подписали контракт с Warner Records на распространение нашей музыки в Америке, и у нас снова возникли с ними проблемы. Им не очень понравился наш первый альбом, и они отказались от его выпуска. Они не знали, чего ожидать. Я предполагаю, что они надеялись заполучить «Ту самую великую рок-н-ролльную группу Sex Pistols-дубль 2», но чего ожидать от людей, которые не могли принять Sex Pistols-дубль 1? В результате я еще дальше отклонился от возможности наверстать упущенное.
Мы сыграли около десяти концертов, в основном на площадках ключевых городов, в том числе в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Также состоялось наше легендарное телевизионное выступление на шоу Дика Кларка[245] American Bandstand. Все пошло не так, когда мы приехали, а они вдруг нам сообщили, что мы будем петь под фонограмму. Мы подумали, что наше оборудование не прибыло вовремя, но вскоре еще больше расстроились, когда они заявили: «О нет, вы все равно не могли бы играть вживую, просто имитируйте пение под запись».
Они записали несколько отредактированных версий «Poptones» и «Careering» и вручили нам кассету, чтобы мы заранее порепетировали. «О боже, неужели они ее так порезали? Я не знаю, где здесь должен быть вокал. И что нам теперь делать?» Никто из нас не знал. От одной только мысли о том, чтобы попытаться спеть ее так, как она у них записана… А-а-а-а! Можно еще сымитировать игру на инструменте, но как подделать урезанное пение. «О’кей, значит, вы вычеркнули смысл и цель, это все равно что убрать припев из Национального гимна, чтобы он уместился в отведенное на телешоу время. Полная задница!»
Перед тем как мы начали, я сказал: «Хорошо, давайте импровизировать – прикройте меня, пожалуйста!» И я заварил такую кашу! Я не делал никаких попыток изобразить пение, перемещался по сцене, выходил к зрителям и вытаскивал их на сцену танцевать. Несмотря на все проблемы, которые это вызвало – подобное спонтанное поведение не вписывалось в их обычный уютный формат, – Дик Кларк, ведущий шоу, большая звезда американского кабельного телевидения, после всего этого очень даже дружелюбно с нами общался, хотя Уоббл и немного порезвился с его париками. Мы нашли комнату Дика за кулисами в гримерке, и там на крючках висели все эти разные шиньоны, которые, знаете ли, гм, подверглись нападению. Но в конце концов все получилось очень хорошо, потому что, когда Дик Кларк сделал подборку лучших выступлений на шоу American Bandstand, Public Image оказался там в первой десятке. А Кларк руководил этим шоу десятилетиями – почти полвека.
