Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр - [56]
Очевидно, это случилось уже после того, как я побывал на ночной пьянке с Джереми Торпом. Быть может, именно это все и спровоцировало, однако мысль о том, что Брук-Партридж объявит нас врагами общества и попытается спланировать наше падение, была в высшей степени абсурдной, поскольку на самом деле законы, на основании которых они устроили слушание, очень загадочны.
Как может парламент в конце двадцатого века вновь одобрить «Закон о повешении предателей и государственной измене»? Они и не могли. Поэтому загнали себя в угол и выглядели чертовски глупо. И, откровенно говоря, это придало еще больше силы моему локтю. Джонни Стронгбоу[153]!
С тех пор я понял, что эти учреждения, которых мы все так боимся, – в значительной степени безголовые цыплята, и с ними можно бороться, если мы когда-нибудь объединимся и точно сформулируем общую цель. Но именно рассеянность, личная неприязнь и ревность останавливают все движения. И я не говорю здесь о движениях, которые пропагандируют насилие. Я просто имею в виду, что если вы хотите изменить ситуацию к лучшему – это на самом деле возможно.
В конечном счете ты перестаешь их бояться. Да, временами тебя охватывает беспокойство, ты думаешь: «О, боже, они собираются меня посадить» или что-то в этом роде, – но знаете, учась на этом опыте, ты достигаешь точки, когда уже все равно, посадят тебя или нет. Это ничего не меняет, на самом деле это просто заставляет их выглядеть глупее – так что не изображайте жертву. И не позволяйте себе быть жертвой или управлять вами тем, кто, на мой взгляд, всего лишь плохо воспитанные, избалованные дети.
«Что вы хотите мне сказать? Почему вы не даете нам работу и достойный образ жизни, ублюдки? Вы намереваетесь заткнуть мне рот, потому что я нахожу экономическую ситуацию, в которую вы поставили страну, проблемой? И используете при этом штуку, которую так любят поддерживать на Западе, – демократию! Ух ты – право говорить то, что нужно, чтобы подняться и быть подсчитанным». Просто потрясающе! Разве я не проделал дырку в этом пузыре? Серьезно, ОГРОМНУЮ дыру. Я обнаружил, что это все абсолютная неправда. И я с этим не смирился. И все равно победил. Итак, мальчики и девочки всего мира, Джонни внес за вас свою лепту. Блядь, скажите спасибо, суки.
Я никогда не читал лекций. Просто указал сокрытые во всем этом пороки. Такая песня, как «Проблемы», говорит вам: «Слишком много проблем / Почему я здесь?»[154] Это всего лишь проблемы, поэтому решайте их одну за другой. И это невозможно сделать, сидя молча на диване или занимаясь демагогией. Ваши песни должны быть разумными с той точки зрения, как именно вы хотите донести свою мысль. Это не лекции. И поэтому мои песни – не лекции, они дают свободу мысли, свободу внутри той идеи, которую я продвигаю.
Я думаю, все поняли, что Джонни Роттен не был трусливым пиздоболом. Этот парень не сдается. И я победил. Я их сделал. Я положил их на лопатки – вот мое послание всем так называемым панк-группам, до которых это еще не дошло. Они так заняты междоусобицами и все пытаются ревниво набить друг другу морды: самый большой враг там, идите и уничтожьте его, боритесь за общее дело, а не пищите из своих маленьких эгоистичных уголков. Это гораздо веселее. Послушайте, мои враги – это не люди, независимо от того, нравлюсь я им или нет; мои враги – это институты.
Обнимаю и целую, детка # 1
Панк распахнул двери во вселенную секса очень милым, невинным, открытым способом. До этого момента я и не подозревал, что секс вполне доступен. Буквально с самого первого концерта Sex Pistols это стало: «О, привет?»
Возвращаясь немного назад и вспоминая посещения клубов типа «Лейси Леди», в те ранние дни еще до «Пистолз», – именно то, как ты одевался, представляло собой определенного рода притягательность. И одновременно было в некотором смысле проблемой, потому что привлекало массовое внимание хулиганов, и мне не раз приходилось оказываться в подобных ситуациях.
Девчонки находили меня интересным, и всегда – как мне это нравится – относились ко мне как-то по-матерински. Я обожаю всех этих «заек» и прочие нежности, хотя мой имидж, то, как я себя позиционировал, был типа – «холодный, жесткий, злобно равнодушный». Так что на самом деле я, скорее, пятьдесят на пятьдесят. У девушек, похоже, есть естественное понимание того, что все идущие вовне сигналы человека, пытающегося выглядеть изгоем, на самом деле являются действиями того, кто хочет внимания и любви. И этот процесс переустанавливает что-то в твоей психике на здоровый лад – типа на самом деле ты не так уродлив, как себе это представляешь. Еще есть надежда.
Однако едва только ты оказывался на сцене с группой, больше не было необходимости в подобной компенсации, и ты уже не чувствовал смущения от того, что не знаешь, как пофлиртовать с девчонкой. Очень, очень интересно. Отличные ночи на ранней панк-сцене, много веселья, и девчонки в том мире были не менее крутые, чем парни.
В какой-то момент я отверг секс, который сводился к двум минутам хлюпающих звуков. Сказал как есть. Это честное заявление. Или это было две минуты пятьдесят секунд? Да, возможно, время и увеличилось – как-никак инфляция. Ну, иногда так и было. Это в каком-то смысле чуть ли не лучшая цифра, средняя норма. Но в этом сексе отсутствовал даже намек на глубину, и, следовательно, он не представлял для меня никакого интереса. Похоже на объяснение, почему я не могу быть наркоманом: постоянное повторение одного и того же утомит меня до смерти. Да я от скуки скончаюсь быстрее, чем от наркотиков.
Сумасшедшая, веселая, протестная, агрессивная автобиография отца британского панка Джонни Лайдона. Солист легендарной панк-группы Sex Pistols, более известный как Роттен, рассказывает полную историю своей жизни, начиная с неблагополучного детства и заканчивая годами рассвета в статусе настоящей иконы панка и культового явления в музыке, культуре и моде. Почему Роттен ненавидел Нэнси Спанжен, презирал Вивьен Вествуд, а к Сиду Вишесу относился как к ребенку? Чего Sex Pistols стоило постоянно играть с огнем и ходить по самой грани допустимого, оставаясь в топе рейтингов и под прицелом вездесущих медиа? Обо всем этом в первой автобиографии легенды.
Второй том новой, полной – четырехтомной версии воспоминаний барона Андрея Ивановича Дельвига (1813–1887), крупнейшего русского инженера и руководителя в исключительно важной для государства сфере строительства и эксплуатации гидротехнических сооружений, искусственных сухопутных коммуникаций (в том числе с 1842 г. железных дорог), портов, а также публичных зданий в городах, начинается с рассказа о событиях 1842 г. В это время в ведомство путей сообщения и публичных зданий входили три департамента: 1-й (по устроению шоссе и водяных сообщений) под руководством А.
В 1940 году в Гааге проживало около восемнадцати тысяч евреев. Среди них – шестилетняя Лин и ее родители, и многочисленные дядюшки, тетушки, кузены и кузины. Когда в 1942 году стало очевидным, чем грозит евреям нацистская оккупация, родители попытались спасти дочь. Так Лин оказалась в приемной семье, первой из череды семей, домов, тайных убежищ, которые ей пришлось сменить за три года. Благодаря самым обычным людям, подпольно помогавшим еврейским детям в Нидерландах во время Второй мировой войны, Лин выжила в Холокосте.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.