Sex Around The Clock. Секс вокруг часов - [11]

Он приказал позвать Цин Инь и, справившись у нее о здоровье ее и двух своих старых жен-наложниц и, пропустив описание многочисленных женских недомоганий, перешел сразу к делу.

– Я хотел бы, – заявил Советник без обиняков, – чтобы вы, Ваша Светлость, устроили на здешних прудах увеселения, вроде тех, что устраивали на Круглом озере на Острове Небесных Сетей. Чтобы статные юноши во главе с нашим садовником снова стали закидывать сети в темную воду пока не будет выловлена Золотая рыбка, ну, а дальше Вы все знаете! Я хочу быть Императором и повелевать Поднебесной! Нынешний Император стар, враги набрали силу, и дело может кончиться плачевно, не окажись на императорском возвышении такой человек… такой человек… – И тут Янь Лин описал, каким должен быть человек на императорском возвышении, так что выходил портрет, в точности совпадающий с портретом как раз Янь Линя.

Цин Инь выслушала супруга молча, потупив взор, лишь однажды подняв свои все еще прерасные глаза цвета коры молодой вишни, да и то она смотрела не на Советника, а на птицу, что влетела в форточку покоев дворца и, описав круг, вылетела, словно подписывая свиток с приказом грозного Советника.

– Будет исполнено, мой повелитель, – смиренно отвечала женщина, – во всяком случае, в части игры и Золотой рыбки, что же касается вашего назначения, то подобное могут обещать только Небеса, ибо речь идет как раз о повелителе Поднебесной.

Советник нахмурился: в появлении птицы и словах жены почудились ему непокорность и даже угроза.

– Вы уж постарайтесь, дорогая Первая жена! – грозно закончил он свою речь, – а то как бы не надел я кашу на вашу лебединую шею и не приказал стегать вас кнутом на площади за…

– За верность моему долгу? Или за верность моему супругу? Я чего-то не пойму своей вины, – потупилась Цин Инь.

– За соблюдение одной верности в ущерб другой! – нашелся сёгун.

Цин Инь только низко поклонилась и вышла.

Надо сказать, что Цин Инь была очень мудрой женщиной и знала своего мужа так же хорошо, как все причуды своих садовников, равно как и их садовый инструмент. Недаром садовников ей искали по всей стране специальные посланники со специальными мерными веревочками, какими меряют угрей, когда отбирают их к столу Императора… «Сколько веревочке ни виться, а конец будет!» – эту поговорку и сочинили измерители угрей, к слову сказать.

Цин Инь давно занималась устройством висячего сада, как раз для этого развесив сети над островом, который тоже был назван Островом Небесных Сетей. Садовники менялись каждую лунную четверть, так что жена сёгуна едва успевала следить, когда же гордыня окончательно лишит мужа рассудка.

И вот, как видим, день этот настал.

Начались приготовления в празднеству. Остров, как мы знаем, был уже найден, как раз посреди подвернувшегося весьма круглого озера – в императорских садах чего только не было круглого с твердым посередине. Сплетены были и шелковые сети, в которых качались кусты азалий и олеандров с рододендронами.

Приглашены были чиовники первого ранга с женами и слугами, чиновники второго ранга были приглашены без жен, но со слугами, третьего же ранга сановники приглашались и без жен и без слуг – лишь с собачками, которых очень любил старый Император. Вы скажете – глупость не приглашать жен, но позволить принести собачек, которые и нужны-то только для прихотей женщин, да и то под подолом! Но если бы только это были единственные глупости, которые вершились и совершаются по воле лукавых царедворцев, что пристроились под балдахинами ослабевших владык! Нет, таких глупостей много, и на форму приглашения никто и внимания не обратил!

Сам дряхлый владыка тоже был приглашен – как же могло хоть что-нибудь в Поднебесной происходить без участия Императора! Даже если речь идет о попытке свергнуть его самого коварнейшими интригами! Слепы люди, а на императорском троне они слепы сто крат! На сей раз ему пообещали обычное дворцовое представление.

Однако сидеть он должен был на переносном троне в отдалении от остальных, загороженный экраном из бумаги, расписанным цветами ириса, в искусной раме и на ножках, – все это было покрыто еще и лаком с позолотой – как умеют делать только в одной горной деревне на Формозе! Такие предосторожности принимались, чтоб не смущал Император приглашенных своим солнцеподобным видом. (А, если честно, чтоб не смущал Император своим уж очень износившимся видом новых придворных, которые тогда потеряли бы часть уважения к нему. Старые придворные уже ничем не смущались, даже когда запускали руки по локоть в казну, либо по самое плечо под нижние юбки наложниц – больше по привычке, из них самих давно высыпался весь песок!) Однако это были напрасные предосторожности – Император все время выглядывал из-за экрана со своей трубкой и стеклышком – он был очень любопытным Императором!

Только с Главным садовником, что должен был исполнять главную роль – старика-рыбака, – это уже вошло в обычай! – выходила заминка. У Императора были свои садовники, такие же дряхлые, как он сам, их при всем желании не могла использовать капризная Цин Инь для своего висячего сада, где для почтенных по возрасту была уж слишком сильная качка! Но по заведенному обычаю, Главный садовник не мог быть ничьим, кроме как императорским, ее же мастера привоя и подрезки выполняли другую работу! Прежний, что подстригал сад Императора и заботился о растениях, утонул как раз накануне в том самом круглом озере, напившись пьяным тутового вина – не путать с туевым, какое бывает только в стихах, да и то неприличных, – он слыл еще и прекрасным сочинителем стихов и выполнял работу садовника не столько из нужд пропитания, сколько из нужд возлияния, потому что любил вино, как всякий сочинитель стихов, а при императорском дворе платили за что угодно, только не за стихи сочинителям, считая, что награда их, состоящая в наслаждении поэзией, и так является чрезмерной.