Сэвилл - [165]

— А полиция так и не выяснила, — спросил он, — кто тебя ограбил?

— Да Батти же, — ответил Риген. — Хотя я, естественно, не мог об этом сказать. Батти, Стрингер и еще двое. Понимаешь, они в тот вечер были в зале. Я всегда забирал в субботу выручку с собой, чтобы отнести в банк в понедельник, а на следующей неделе платил служащим. Зал теперь закрыли. А я думал снять его под школу, знаешь ли. Дневные классы бальных и классических танцев, для детей, знаешь ли. Но плата, пожалуй, не покрыла бы расходов. Когда я немножко поправлюсь, то, возможно, снова буду устраивать танцы по субботам.

Он теперь говорил быстро, больше не обращаясь к Колину, его шаги стали размашистее, глаза под козырьком кепки смотрели рассеянно. Слезы у него на лице высохли, оставив темные потеки.

— Ну, и конечно, я всегда могу устроиться в оркестр. Сейчас большой спрос на оркестрантов. Во время войны, знаешь ли, мало кто учился музыке. Передо мной открыта широкая сфера. И совсем не нужно переучиваться. Даже Прендергаст несколько лет назад советовал мне пойти в оркестр. Он очень огорчался, что я выбрал танцевальную музыку. Но конечно, эта область обещала больше. — Он замолчал и остановился. До первых домов поселка было уже совсем близко. В окнах горел свет, а выше тускло багровело зарево над шахтой. — Маятник, очевидно, качнулся в другую сторону.

Колин тоже остановился и молчал.

Риген словно не знал, куда повернуть. Его глаза были бессмысленно устремлены в одну точку, пальцы вяло переплетены. По щекам опять поползли слезы. На глаза падала тень от козырька.

— Пожалуй, я вернусь на мост. Я там о чем-то думал. Только не помню о чем.

Однако он продолжал стоять посреди шоссе, точно пригвожденный к месту.

— Я пойду с тобой, — сказал Колин.

— Незачем, — сказал Риген, снова говоря так тихо, что он едва расслышал.

— Я с удовольствием прогуляюсь, — сказал он.

— Я предпочту пойти один, — сказал Риген, и в его голосе вдруг появилась та корректная непринужденность, с какой он разговаривал в танцевальном зале.

— А может быть, зайдем ко мне? — сказал Колин. — Выпьем чаю.

— О, я ни к кому в гости не хожу, — сказал Риген.

— Ну, хоть до дверей-то можно. — Но Риген уже повернулся и пошел назад, шагая размашисто и быстро, словно вспомнил, что у него назначена важная встреча.

Колин смотрел, как он спускается по склону. Потом он дошел до поворота перед станцией и скрылся в сгущающемся сумраке.

Он чуть было не побежал за ним, но потом повернулся и пошел к поселку.

— Ведь вы Сэвилл? — спросил более высокий из двух учителей, хорошо сложенный блондин, примерно ровесник Колина. Его крупное худое лицо с румяными щеками слегка побронзовело от загара. Со вторым учителем, по фамилии Кэллоу, который был старше их обоих, он познакомился еще в первый день. Он носил вельветовый пиджак, брюки спортивного покроя и рубашку в клетку. Лицо у него было бледное, с резкими чертами, рот большой и тонкогубый. Теперь он шагнул вперед и сказал, обращаясь к высокому:

— Ну да, Сэвилл. Я же вам говорил. Только вот имени его я не знаю.

— Колин, — сказал он.

Они стояли перед школой, там, где он обычно ждал Стивенса, чтобы доехать с ним до остановки. Кэллоу тоже преподавал литературу; другого Колин часто видел в школе, но фамилии его не знал. Мимо, огибая их, толпами шли дети.

— Это Джерри Торнтон, — сказал Кэллоу. — Он мне говорил, что знает вас, хотя не объяснил откуда.

— Вы ведь приятель Невила Стэффорда? — сказал Торнтон.

— Да, — сказал он.

— Помните, вы работали на ферме Смита? Лет десять назад, если не больше, — добавил он. — Как-то утром я видел, как вы косили бурьян на лугу. И помните троих мальчиков с яликом, которые купались в пруду, когда вы работали в поле? — Улыбаясь, он подождал, чтобы Колин ответил. — Это были Невил, мой брат и я. — Он простодушно засмеялся выражению лица Колина. — Через две-три недели я иду в армию, — добавил он. — Мне дали отсрочку и словно забыли про меня. Ну, я и решил поработать здесь месяц-другой. — Он неопределенно повел рукой в сторону школы. — Немного, но все-таки кое-что для начала.

Колин увидел, что Стивенс появился из-за угла, и помахал ему, а когда Стивенс притормозил рядом, сказал:

— Я сегодня пройдусь пешком.

Стивенс, чье лицо было уже плотно закутано шарфом, пожал плечами и посмотрел на остальных двоих.

— Хотите, подвезу, — сказал он Кэллоу, отогнув шарф.

— Нет, я тоже прогуляюсь, — сказал тот, взглянув на второе седло, и добавил: — А это безопасно?

— О, вполне безопасно, — сказал Стивенс и умчался, смешной, похожий на маленького мальчика, забравшегося на большую машину.

— Наверно, мне следовало бы поехать с ним, — сказал Колин, заметив, как резко Стивенс рванул мотоцикл.

— Вы ведь вместе учились? — сказал Кэллоу.

— Да, — сказал он. Мотоцикл скрылся за поворотом — на таком расстоянии казалось, что он мчится без седока.

Они молча пошли вниз по склону.

— Вы ведь, наверно, знаете про Невила, — сказал Торнтон, когда они дошли до автобусных остановок. Он остался стоять рядом с ними, хотя его остановка была на другой стороне.

— Нет. — Колин поглядел на светловолосого учителя. В нем была та же беззаботность, почти то же «обаяние», что и в Стэффорде.