Северяне - [31]
Осмомысл отложил ложку, которую вырезал из грушины, И вопросительно посмотрел на девушку.
– Я согласна, – сказала княжна, присев рядом со Всеволодом напротив старика. – Раньше чем воротиться в Чернигов, хочу дознаться про свою долю у девы-лебедицы. Сегодня ночью поедем к озеру, может, перед рассветом увидим ее. Молитесь, отец, чтобы послали боги удачу, чтобы милостивы были к нам…
– Помолюсь, – ответил Осмомысл. – Хорошо, что вспомнила об озере. А то уехала б и не увидела красы его дивной. Да и лебедей, поди, подстережете…
Но знал старик; не легко подкрасться к ним. С тех пор как живет здесь, ни ему, ни подконюшим не посчастливилось не то что выкрасть их одежду, а просто подстеречь, увидеть, как купаются они на рассвете. Сказки это, в которые веришь смолоду. А ныне… Сейчас он рад, что сын вспомнил об озере, о лебедицах. Затея эта отвратит помыслы княжны о доме, об отце, задержит ее на пастбище. Девушка она своенравная и упрямая, запальчивая, ее не остановит первая неудача. Не раз еще попытается подстеречь купанье лебедей на рассвете. А время-то протянется… Побудет еще здесь княжна. А там, может, и отъедут хозары восвояси, видя, что Черной все нет и нет.
…Уж начало светать, рассеивался ночной сумрак, а старик все не мог заснуть. Тяжело ворочался с боку на бок, одолевали думы о княжне, о любимом сыне. Что ждет их впереди? Что ждет сына? Что, если полюбит его Черная? А вдруг и князь поставит выше богатства и высоких почестей счастье дочери? Разве плохим бы отроком стал Всеволод в княжеской дружине? А там, глядишь, и добрым витязем…
Да нет, пустые утехи придумал ты себе, старик. Князь есть князь. И дочь князя не для холопа… Укроется от хозарского плена, а потом ей дорога в княжий терем, Всеволоду – на пастбище. А князь… А с князем сочтемся как-нибудь потом… Всеволод молод и силен. Он отомстит за наше поруганье и холопство. Почто бедной девице, сироте горемычной, держать ответ за отцову жестокость. Сама-то она добра и ласкова. Страшится хозарской неволи, а брак со стариком каганом и есть неволя горькая для княжны. Помочь ей надо укрыться от этого лиха, а не искать выгод знатного родства с гордым князем, будь он проклят. Да вразумят нас боги па доброе дело, да помогут укрыть девушку от злого глаза, от гнева княжеского…
Золотые тонкие лучи глянули в окошко горницы. Осмомысл стоял на коленях, протянув руки к солнцу и молился:
«Боже, Даждь-боже, унеси думы черные о мести, о крови… Если уж в счастье не привелось нам быть вольными людьми, то будем ими хоть в горе… Помоги, боже, укрыть и спасти ни в чем не повинную девицу от плена хозарского…»
XV. ЧАРЫ ТЕМНОЙ НОЧИ
Тихая звездная ночь раскинулась над лесом. Ляжешь на толстый, прогретый за день солнышком хвойный ковер и уснешь, не почувствуешь ни холода, ни сырости, ни того, что близко вода. Леса и леса вокруг вековые, густые, зеленые… И хорошо лежать вот так, у костра, смотреть, как медленно разгорается он, как хочет оттеснить надвинувшуюся со всех сторон темень, как вспыхивает веселым огоньком сухая ветка – одна, другая, третья…
Потянул вдруг легкий ветерок с прогалины, с ближнего озера. Принес душистые запахи цветов, примятых копытами трав. Тепло так и тихо, и хочется закрыть глаза, поддаться искушению сладкого сна.
Но Всеволод гонит его: рядом под могучим дубом спит княжна, а он страж ее недреманный.
Осторожно, тихонько ломает собранный сушняк, не спеша бросает в огонь, потом ложится навзничь и долго-долго глядит в усеянное яркими звездами высокое, чистое небо. Неисчислимы они там, в далекой вышине! И как чудесно сияют! Стезя Даждь-бога словно туманом окружена их серебристым, бледным светом. А в лесу сумрачно. Высокие столетние дубы широко разбросали свои зеленые шатры, густо переплелись ветвями и, крепко обнявшись, стеной стоят перед глазами. Темной, непроглядной стеной.
Всеволод повернулся, лег ничком, стал присматриваться к лошадям, глубоко вдохнул ночные запахи. Они ему не внове, он привык к ним с детства и сразу различает и сон-траву, и голубые сокирки, и схожие по запахам цветы, и редкие травы.
Но вот острый нюх его уловил какой-то новый запах, неприятный… Чей же это? И тут он услышал, как тихо, опасливо заржали кони.
Всеволод насторожился, приподнялся на локтях и стал всматриваться в лесной мрак, вдоль прогалины. Потом снова принюхался… Пропал этот запах. В чем тут дело? Догадался, что дым костра да смоляной дух мешают ему распознать, чей же это запах почудился ему. Он встал, отошел несколько шагов от костра, потянул ноздрями воздух. Сначала прямо перед собой, потом влево, еще левее…
«Так вот оно что! – тихонько свистнул Всеволод. – Это волк рыскает неподалеку».
Постоял, подумал, потом пошел к лошадям, привел их поближе к костру.
Когда он вернулся, княжна подняла голову с душистой охапки травы.
– Ты уходил, Всеволод? – встревоженно спросила она.
– Коней собрал, – спокойно ответил юноша. – Напаслись уже, я и пригнал их поближе к огню. А ты спи, вставать придется рано, как только заря свет подаст.
Девушка глубоко вздохнула. Глаза ее закрылись. Дрожащий отсвет костра упал на ее лицо. И Всеволоду показалось, что она улыбается. Ему захотелось сорвать стебелек травы и озорно пощекотать им губы Черной. Он даже тихо засмеялся этой мысли и протянул руку, чтобы сорвать травинку, но вдруг чей-то надсадный крик огласил поляну. Еще не затихло эхо, как послышался громкий, визгливый хохот, прокатившийся и на поляне и в лесу.
Когда город Щорс, на Украине, был освобожден от немецко-фашистских захватчиков, бойцы Советской Армии прочитали в камере смертников гитлеровской тюрьмы нацарапанные на дверях слова: «За Родину, за Правду! Кто будет здесь и выйдет на волю — передавайте. Нина Сагайдак. Шестнадцать лет. 19.V—1943 г.».Она не смогла вырваться из вражеского застенка. Но Нина продолжает жить среди нас.Имя Нины Сагайдак стало известно многим, особенно пионерам.Однако о жизни и борьбе юной героини знали немногие. Случилось так, что ее подпольная работа была известна лишь людям, под непосредственным руководством которых она работала.
Современный писатель Дмитрий Мищенко в своем новом романе воссоздает малоизвестные широкому читателю события VI века, связанные с борьбой славян с Византией, с вторжением в пределы их земли аваров, показывает духовный мир наших предков.
Роман о малоизвестных страницах славянской истории. В VI–VII веках н. э. славяне боролись против кочевых племен, аварского каганата и Византии за жизненное пространство, за свое будущее.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.